Правда варварской Руси

От имени царей Ивана и Петра были направлены посольства в Стокгольм, Варшаву, Вену, Копенгаген, Стамбул, Исфахан — известить об их восшествии на престол и о том, что они подтверждают все прежние договоры. Хотя власть братьев сразу стала номинальной. Пока бушевала хованщина, Софья держала в почете и задабривала перепуганных Наталью и Петра — чтобы повстанцы не обрели в их лице нового знамени. А когда такая надобность отпала, их отбросили. Доходило до грубостей и угроз, что их вообще «прогонят от двора». И Наталья с сыном от греха подальше окончательно перебрались в Преображенское.

Правительницей стала Софья. Кстати, в истории и художественных произведениях ее сильно окарикатурили, почему-то изображая эдакой мужеподобной бабищей отталкивающей наружности. Видимо, следуя описанию де ла Невиля, сообщившего, что она «очень безобразна, необыкновенно толста, с головою огромною, как подушка, на лице у нее волосы, на ногах наросты, и ей теперь по крайней мере сорок лет». Наврал он беспардонно. К власти она пришла в 25 лет. Невиль Софью никогда не видел, а уж ее ног не мог видеть никто из его информаторов. Современные портреты представляют царевну несколько полноватой, но довольно миловидной женщиной. А если придворная живопись не всегда была объективной, то злейший враг Софьи, Петр I, описывал ее как «принцессу, которую можно было бы считать как в телесном, так и в умственном отношении совершенством, если бы не ее безграничное честолюбие и ненасытная жажда власти».

Князь Борис Куракин вспоминал: «Правление царевны Софьи началось со всякой прилежностью и правосудием и к удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было. И все государство пришло во время ее правления в 7 лет в цвет великого богатства, также умножились коммерции и ремесла… и торжествовала тогда вольность народная». Насчет «вольности народной» позволим себе усомниться. Наоборот, при Софье очень интенсивно пошло закрепощение крестьян. Именно она стала раздавать в награды сотни и тысячи дворов. Ранее на Руси это практиковалось крайне редко. Скорее, аристократ Куракин, недовольный Петром за пренебрежение к родовитой знати, имел в виду «вольности» в польском понимании, для дворянства.

Первое, за что взялась царевна после подавления Хованского и его «старообрядческой революции» — кампания против раскольников. Указы требовали строго следить за посещаемостью церкви, кто не ходит — подвергать допросу. По подозрению в «ереси» предписывалось применять пытки. За укрывательство старообрядцев полагалась конфискация имущества и ссылка. Воеводам было велено по требованию митрополитов выделять им войска без ограничений, сколько попросят. Для поиска и разорения скитов. Стараясь поднять свою популярность, Софья осуществила и ряд мер в пользу простонародья. Были снижены налоги — окончание войны с Турцией позволяло это сделать. Правительница сделала уступки посадам, частично восстановив права земской демократии, зажатой при Федоре. Были ослаблены требования по поиску беглых крестьян (вероятно, чтобы не подпитывали ряды раскольников).

Но фаворитизм развился еще и в большей степени, чем при Федоре. Василий Голицын получил под начало Посольский, Разрядный, Рейтарский и Иноземный приказы, сосредоточив в своих руках внешнюю политику и армию. Ему был пожалован титул канцлера — «Царственныя Большия печати и государственных великих посольских дел оберегателя». Казанский приказ получил его двоюродный брат. Стрелецкий приказ возглавил Федор Шакловитый — выходец из крестьян, обязанный своим возвышением только Софье и безгранично преданный ей. Возвысился Сильвестр Медведев, с патриархом Софья оставалась в холодных отношениях, и Медведев стал ее советником в религиозных вопросах. Из военных выдвинулся Алексей Шеин, правнук героя смоленской обороны 1609–1611 гг. Он хорошо проявил себя при сборе войск против Хованского и был назначен воеводой в Курск.

Был ли Василий Голицын любовником Софьи? Письма правительницы к нему доказывают — да. Хотя, судя по всему, таковым был и Шакловитый. Очевидно, она не отказывала себе в маленьких плотских радостях. Неужто душка Сильвестр грех не отпустит? Но способности фаворитов она различала. Шакловитый был ее «верным псом», да и мужик был, видать, погорячее, чем канцлер. А Голицыну она уступила практически все управление государством. Он осыпал милостями тех, кого считал преданным себе. Отбирал должности у потенциальных противников и заменял своими выдвиженцами. Вокруг фигуры Голицына в исторической литературе ведутся давние споры. Одни представляют его как «предтечу» реформатора Петра, а другие договариваются до того, что он-то и был «истинным» реформатором, а Петр лишь испортил его замыслы.