Правдивая история

Меня должны были любить больше всех… Я принимал Мэри как нечто само собой разумеющееся.

И она осознавала, что именно поэтому оставалась с ним так долго. Он заставлял ее чувствовать себя менее значительной, чем он, как будто он настолько лучше ее во всех отношениях, что она должна быть счастлива тем, что ей разрешили разделить с ним жизнь, греться в его лучах.

Равновесие нарушилось из-за довольно незначительного происшествия.

Мэри в своей форме акушерки пришла домой рано после ожидаемых родов, оказавшихся подготовительными схватками. Джулиан лежал, распростершись на диване с сигаретой «Голуаз» в руке, в толстовке художника на голое тело. Последняя из его натурщиц, Делфин, совершенно обнаженная, если не считать туфель на шпильке, стояла у камина, довольно скверно играя на альте Мэри.

Другие женщины уже много лет играли с ее мужем, но ни одна не играла на ее альте. Мэри вышвырнула Делфин, проигнорировав протесты Джулиана с упоминанием «искусства и музы» и ее «чрезмерного воображения, ведь это всего-навсего чертов альт».

Годами Мэри тешила себя мыслью о том, что Джулиан в конце концов вырастет из всего этого распутства и однажды обнаружит, что у него нет ни желания, ни энергии и что он утратил свой шарм. Но единственное, что менялось, – это разница в возрасте между ней и девицами Джулиана. Последняя, по оценке Мэри, была на тридцать лет моложе ее. На следующий день, когда он писал графиню Денби из Уорикшира, Мэри оставила ему свои хозяйственные записки и ушла.

Она никогда не оглядывалась назад.

Год спустя она познакомилась с Энтони. Он ее обожал. И обожает до сих пор. Он постоянно говорил ей, как счастлив, что нашел ее. Он заставил ее чувствовать себя особенной, любимой и спокойной. Он никогда не заставлял ее чувствовать себя благодарной, но она каждый божий день ощущала себя таковой.

Она пыталась связаться с Джулианом по поводу развода и несколько раз писала ему, но не получала ответа, поэтому в конечном счете отказалась от этих попыток. Чтобы чувствовать себя уверенно с Энтони, ей не нужна была официальная бумага, к тому же первый брак оказался для нее не слишком-то удачным.

Иногда она думала: а жив ли Джулиан? Она так долго ничего о нем не слышала. Но гордость мешала ей посмотреть в Интернете или поискать кого-нибудь, кто может знать, где он и что с ним. В любом случае, если бы он умер, ей сообщили бы как ближайшей родственнице, так ведь?

Она быстро прочла истории из тетради, следующие за историей Джулиана, не в состоянии нормально сосредоточиться, пытаясь – безуспешно – не выносить поверхностных суждений.

Моника – постарайся чаще расслабляться.

Хазард – ты храбрец, продолжай бороться со своими демонами.

Райли – милое дитя, надеюсь, ты найдешь свою девушку.

Алиса – ты понятия не имеешь, какое это счастье – иметь ребенка.

Оставалась только одна история. Короткая. Вероятно, ее написал человек, отправивший ей эту тетрадь. Почерк был беззастенчиво крупный, с множеством закорючек, и в букве «о» слова «любовь» был пририсован смайлик.

Дорогая Мэри!

Меня зовут Лиззи Грин. Вот правда обо мне: я ужасно любопытная. Некоторые могут сказать – пронырливая. Я люблю людей – их причуды, их достоинства, их тайны. Вот так я нашла Вас. Вы вовсе не умерли, а живете в Льюисе.

Вот еще что Вы должны обо мне знать: я ненавижу обман. Пока человек честен в отношении меня или себя самого, я буду изо всех сил защищать его. А Джулиан, как Вы знаете, не был честным.

Если и существует одна вещь, которой должна достичь «Правдивая история», так это сделать его создателя более правдивым.

Вот почему я и послала Вам эту тетрадь и почему сообщаю Вам, что Джулиан проводит арт-класс в кафе «У Моники» каждый понедельник в семь часов вечера.

С любовью,

Лиззи

Джулиан

Как можно было при виде ее прийти в ужас и одновременно страшно обрадоваться ее появлению? В нем кипели противоречивые эмоции, как два цвета в лавовой лампе. Она изменилась – конечно изменилась, – ведь прошло пятнадцать лет. Ее лицо увяло – немного. Но она осталась прямой, высокой и сильной, как серебристая березка, и вся светилась.