Правдивая история

– И это хорошо. Вы будете учиться друг у друга. Ты же не захочешь провести остаток жизни, глядя в зеркало. Поверь мне, я пытался! – сказал Джулиан.

Моника рассеянно раскрошила лежащее перед ней печенье на мелкие крошки, потом, заметив, что наделала, аккуратно смела крошки на тарелку.

– Джулиан, вы не возражаете, если я на время вас покину? Мне надо кое-что сделать.

– Конечно. Мы справимся. Правда, миссис Ву?

– Да! Иди! – сказала миссис Ву, размахивая перед собой руками, словно выгоняла курицу из курятника.

Моника выбежала на улицу, как раз когда автобус № 14 отъезжал от остановки. Она помчалась вслед за ним, колотя в дверь и крича «пожалуйста» водителю, хотя знала, что это не поможет.

На этот раз помогло. Водитель остановил автобус и открыл ей двери.

– Спасибо! – опустившись на ближайшее сиденье, сказала она.

Она взглянула на часы. Ровно восемь. Наверняка Хазард не стал бы ждать целый час. И к тому же кладбище, видимо, закрывается в восемь? Напрасно она поехала.

Почему Хазард просто не дал ей номер своего сотового и не попросил позвонить? Несложно было бы найти его номер или адрес, но теперь, похоже, в игру вступила судьба. Если она пропустит эту встречу, значит ее и не должно быть. Моника понимала, что это совершенно нелогично и совершенно на нее не похоже, но за последние несколько месяцев она как будто сильно изменилась. Для начала, прежняя Моника даже и в мыслях не допустила бы, что у нее могут быть романтические отношения с наркоманом. Как это могло вписаться в ее шкалу критериев?

Едва выскочив из автобуса у кладбища, Моника увидела, что кованые ворота заперты на огромную цепь с навесным замком. Опоздав, она должна была испытать хотя бы небольшое облегчение. Но облегчения не было.

По улицам после недавнего матча слонялись толпы футбольных болельщиков «Челси», поедая бургеры, которые продавались из фургонов, стоящих на боковых улицах. Один крупный, сильно подвыпивший мужчина, с головы до ног увешанный реликвиями «Челси», остановился и уставился на Монику. Этого ей только не хватало.

– Улыбнись, любовь моя! – сказал он. – Знаешь, этого может никогда не произойти!

– Этого никогда не произойдет, если я не попаду на кладбище! – выпалила Моника.

– Что там такое? Помимо очевидных вещей! Готов поспорить, любовь. Это любовь, любовь моя? – спросил он, гогоча над своей шуткой и хлопнув по спине приятеля, который от неожиданности выплюнул на тротуар полный рот пива.

– Знаешь, это возможно, – ответила Моника, удивляясь, какого черта она говорит такое незнакомцам, хотя не признается в этом себе.

– Мы поможем тебе перелезть через эту стену. Да, Кевин? – сказал ее новый друг. – Держи. – Он передал ей наполовину съеденный бургер, густо намазанный кетчупом и горчицей. Она старалась не думать о своих испачканных жиром пальцах. Поспешно уйдя из кафе, она не взяла с собой антибактериальный гель. Мужчина, как пушинку, поднял Монику на плечи. – Можешь отсюда достать до верха стены? – спросил он.

– Да, – ответила она, забираясь на стену и садясь на нее верхом.

– Сможешь спуститься вниз?

Моника посмотрела вниз. Со стороны кладбища высота стены была меньше, и груда листьев должна была смягчить удар.

– Да, смогу. Спасибо! Вот, возьми.

И она вернула мужчине бургер.

– Если все получится, можешь назвать первого ребенка в честь меня, – сказал футбольный фанат.

– А как тебя зовут? – спросила Моника чисто из любопытства.

– Алан! – ответил он.

Моника задумалась: а как отнесется Хазард к сыну или дочери по имени Алан?

Она собралась с духом и прыгнула.

Хазард и Моника

Хазард посмотрел на часы. Уже восемь, и смеркается. Он услышал тихое гудение двигателя машины, медленно едущей по центральной аллее. На кладбище допускались только автомобили парковой полиции. Кладбище закрывалось, и они проверяли, не остался ли кто. Его время истекло.

Он знал, что должен уйти. Надо признать, что Моника не придет. Она и не собиралась приходить. Все это было нелепой фантазией. Почему он решил, что это хорошая идея? Он мог бы просто оставить ей свой номер сотового и сказать: «Позвони мне, если передумаешь». Зачем он придумал эту глупость про свидание не где-нибудь, а на кладбище? Явно насмотрелся голливудских фильмов.

И вот теперь он прячется от полиции за могильной плитой, что было чертовски глупо с его стороны, потому что сейчас они запрут ворота. Моника не сможет сюда попасть, даже если бы захотела, а он застрянет здесь на ночь, коченея среди призраков.

Хазард завернулся в пальто и уселся на холодную землю, прислонившись к памятнику Адмирала, так, чтобы его не заметили. И все же он понятия не имел, что делать дальше. Потом вдруг услышал:

– О-о, какого хрена! Конечно, его здесь нет, блин. Тупая женщина!

Он выглянул из-за плиты, и вот она стоит перед ним, рассерженная и прекрасная – вне всякого сомнения, – Моника собственной персоной.

– Моника? – спросил он.

– А-а, ты все еще здесь, – отозвалась она.

– Ага. Я надеялся, ты придешь. – О господи, Хазард, известный покоритель женских сердец, безудержный волокита, не знал даже, что сказать. – Ты любишь мармеладки «Харибо»?