Правдивое комическое жизнеописание Франсиона

Оливье, державший в руках гораздо более ценную добычу, нежели тот грабитель, поспешил отменно попользоваться ею, затворив предварительно все окна горницы, дабы не проник туда свет, который мог его выдать. Лорета, притворно жеманясь, снова улеглась на постель в небрежной позе и стала поджидать своего поединщика, который повел атаку, ограничившись одним только языком поцелуев. После этого первого приступа красотка, у которой избыток наслаждения отнял перед тем дар речи, вновь внезапно обрела его и сказала Оливье, обнимая его за шею и целуя в щеку, в глаза и все прочие части лица:

— О любезный Франсион, насколько мне сладостнее беседовать с тобой, нежели с этим старым бестолковым болтуном, за которого я вынуждена была выйти замуж! Как велики чары твоих достоинств! Как благословляю я свою прозорливость за то, что увлеклась ими! Никогда не сброшу я этих драгоценных цепей. Но ты молчишь, душа моя, — продолжала она после поцелуя, еще более жгучего, чем предыдущие. — Неужели ты менее дорожишь моим обществом, нежели я твоим? Увы, если бы это было так, я понесла бы заслуженное наказание за свои несовершенства.

Затем, помолчав некоторое время, она снова повела такие речи:

— Боже, как глупо я поступила, потушив свечу! И чего мне бояться? Ведь старикашка ушел из дому, чтоб применить, как я полагаю, те лечебные средства, которые ты посоветовал ему для исцеления от его неисцелимых болезней. Надо сказать Катрине, чтобы она принесла свет: я не вполне разделяю мнение тех, кто уверяет, будто любовные таинства должны совершаться в темноте; по-моему, лицезрение предмета любви оживляет наши желания. А кроме того, не скрою от тебя, жизнь моя, я жажду взглянуть на изумруд, который ты обещал принести; надеюсь, что, желая мне понравиться, ты его не забыл. Он с тобой? Не правда ли?

После стольких увещеваний, обращенных к мнимому Франсиону, Оливье не мог дольше хранить молчание. Но, предполагая, что Лорета, обнаружив обман, может сильно прогневаться, он решил использовать все средства, чтобы ее утихомирить. Итак, поднялся он с постели и, будучи смышленым малым, бросился перед ней на колени.

— Сударыня, — воскликнул он, — я безмерно огорчен тем, что вы ошиблись, приняв меня за своего друга сердца. Истинная правда, если бы ваши ласки не разожгли моих желаний, я не позволил бы себе так безудержно предаться греху, совершенному мною. Отомстите Мне, как вам будет угодно: я отлично знаю, что жизнь моя и смерть находятся в ваших руках.

Голос Оливье, совсем не похожий на голос Франсиона, раскрыл Лорете ее ошибку. Стыд и досада обуяли ее с такой силой, что если бы не мысль о невозможности разделать сделанное, она, быть может, совершила бы какой-нибудь неистовый поступок. Самым нежным и произведшим наилучшее действие бальзамом, какой могла она приложить к своей ране, оказалось сознание, что она испытала с мнимым Франсионом такое блаженство, которого, быть может, не доставил бы ей даже настоящий Франсион и в котором она была не в силах раскаяться.

Тем не менее Лорета притворилась весьма недовольной и сурово спросила у Оливье, кто он такой. Не дождавшись ответа на этот первый вопрос, она сказала ему:

— Злодей! Не принадлежишь ли ты к челяди Франсиона? Не убил ли ты своего барина, чтоб забраться сюда вместо него?

— Сударыня, — возразил Оливье, продолжая стоить на коленях, — уверяю вас, что я даже не знаю Франсиона, о котором вы говорите. Я охотно поведаю вам, кто я, если вы обещаете поверить мне во всем; со своей же стороны обязуюсь говорить вам одну только правду.

— Хорошо, говори, — отвечала Лорета, — честное слово, я обещаю тебе поверить.

— У вас состоит в служанках некая особа по имени Катрина, — продолжал Оливье, — знайте же, что она отчасти повинна в том, что приключилось. И вот каким образом. Вы думаете, что это — девушка, но, право, вы основательно обманулись: это — молодчик, который перерядился, чтобы привести сюда воров. Он обещал спустить сегодня ночью из окна веревочную лестницу, по которой они должны были подняться. Дурные наклонности побудили меня смолоду покинуть дом отца и присоединиться к шайке этих мазуриков; но несколько дней тому назад я решил расстаться с их гнусным образом жизни, Тем не менее мне пришлось против воли взобраться по этой лестнице, которую, как я полагал, спустила Катрина, а на самом деле была приготовлена вами для вашего Франсиона; но я принял твердое намерение не участвовать в краже, а разыскать здесь кого-нибудь и сообщить ему о злом умысле моих сотоварищей, дабы помешать их предприятию. Как бы то ни было, сударыня, но потрудитесь взглянуть в любое окошко и вы увидите одного из грабителей висящим на веревочной лестнице, которую я подтянул. Совершенно очевидно, что если бы я принимал участие в заговоре, то не поступил бы с ним таким образом.