Правдивые истории Еврейского местечка (СИ)

Пара занялась собой и больше на мальчика не отвлекалась.

Лея смотрела на мальчика и улыбалась ему. Неожиданно для девушки, Аркаша попытался влезть к ней на колени. Лея помогла мальчишке и усадила его удобнее, чтобы тот не упал. Она сама еле сидела - того и гляди, свалится.

"От, зараза! Сидят вдвоём в свободе, так они нам ещё и своего засранца подкинули!" -

всё также шёпотом возмутилась сидящая напротив Леи женщина. "Девочка, скинь мальца.

Пусть к своим идёт".

"Да пусть посидит, он такой чудесный!" - попросила Лея всех, кто сидел в этом отсеке вагона.

"Да, пусть сидит мальчонка, кому он мешает! Видать мамке с папкой он не больно-то и нужен. Ишь, собой как заняты!" - сказала другая женщина.

Аркаша обнял Лею за шею, прижался к ней всем своим маленьким тельцем, засунул в рот ручонку с сахарком и заснул. Лея боялась пошевельнуться. Она смотрела на мальчика и думала о том, что мама, кажется, права. Когда-нибудь и у неё будет муж. И она обязательно родит ему сына. Для мужчины очень важно иметь сына - об этом всегда говорила ей бабушка по отцу, намекая на то, что её невестка Рохл и в этом неудачница: родила девочку вместо мальчика.

Тем временем эшелон остановился на большой узловой станции. Мать Аркаши попросила Лею посидеть с ребёнком, потому что его жалко будить, пока они с мужем возвратятся со станции. Сказала, что купят поесть и ушли. "На всякий случай, там, в углу, узелок с документами и бельём ребёнка. Но ты не волнуйся, мы ненадолго. Поесть купим и воды принесём", - сказала она нарочито весело и стала протискиваться к выходу за своим мужем.

Прошло два часа, но ни офицера, ни его спутницы так и не было. Все стали волноваться, да к тому же Аркаша проснулся и устроил такой рёв, что все пассажиры стали друг друга спрашивать, куда же всё-таки делась Аркашина мамаша. Лея как могла, пыталась успокоить плачущего мальчика, но безуспешно.

"Дай мне его, доця, я попробую", - протянула к ребёнку руки Рохл. Но мальчик вцепился в Лею и заорал ещё громче.

"Дура! Ты зачем взяла пацана, а? Что теперь? А если мамаша его не придёт? Адиётка, зараза. Да не ты, не реви. Мамаша его. Аидише мама никогда бы так не поступила!" - возмущалась Рохл.

"Вы на что намекаете?" - шёпотом спросила соседка, что сидела напротив.

"Да ни на шо я не намекаю. Я говорю открытым текстом. Еврейская мама никогда бы не оставила ребёнка с незнакомыми людьми".

Люди загалдели. Лея поняла, что сейчас начнётся драка, и попросила всех заткнуться. Вот прямо так и попросила: "Заткнитесь, пожалуйста!"

"Вы гляньте, люди добрые, хамку вырастила!"

"У них, у жидов, все дети такие! Хитрые и хамоватые!"

"Гнать её отсюда!"

Лея встала, взяла Аркашу на руки и спокойно сказала:

"Пошли, мама". И села в пустой угол, где сидели родители Аркаши. Этот угол люди, помня пистолет в руке офицера, так и не решились занять: а вдруг вернутся? Сказал же, что пристрелит, а кто знает, может он какой контуженный? Возьмёт и пристрелит!

Рохл гордо встала и пошла за дочерью. Они расположились в пустом углу и Рохл достала из сумки газетный свёрток. Она осторожно развернула газету, достала сухарики, тщательно собрала все крошки на руку. Сухарик дала Аркаше, а крошки засыпала в рот Лее. Лея развязала узел, в котором были вещи Аркаши, достала сухие штанишки и переодела мальчика, который уже не орал, а всхлипывал.

Лея любила малышей. Дома, в Черняхове, она всегда возилась со с братьями и сёстрами своих подруг и девочки знали, что если с малышами Лея - всё будет хорошо.

Два дня продержали эшелон на станции, пропуская поезда с военными, но родители Аркаши так и не появились. В своём возмущении этими двумя "извергами" вагон как-то объединился. Лее и Рохл тащили кто что мог: кусочки хлеба, картошку, воду. Все вместе ненавидели мать, которую называли не иначе, как "стерва" и презирали отца. Никому и в голову не пришло, что с ними могло что-то случиться.

ГЛАВА II

ТЁТЯ ПЕСЯ

- Мама, ты меня любишь?

- Да, мой родной. Люблю.

- Очень любишь?

- Больше всех на свете!

- А почему ты всё время уходишь?

- Мне нужно работать, сынок.

- А все работают?

- Конечно, все.

- А у Миши Степанова мама вообще не работает.

- Зато у Миши папа много работает.

- А наш папа погиб.

- Погиб, малыш.

- А на войне плохо было?

- Очень плохо. Люди погибали, их убивали, расстреливали, но слава Б-гу, Красная Армия всех врагов победила. Ну всё, Аркаша, делай уроки на завтра, мама придёт через три часа. Знаешь, что такое три часа?

- Знаю, это когда маленькая стрелка будет показывать девять, а большая шесть. Мама, подожди.

Лея остановилась.

- А давай мы себе тоже папу найдём. Вот у Таньки Морозовой сначала папы не было, а потом аж целых два объявилось. Мы могли бы одного папу у них одолжить. Два папы это же так много!

- Аркаша, не говори глупости. Никого мы у Таньки одалживать не будем. Понял? В половине девятого в постель. И чтобы домой никого не водил. Баба Маня ругать будет и выкинет нас на улицу.

- Когда я вырасту, я эту бабу Маню прибью.

- Аркадий! Это что ещё такое? Говори, откуда такие мысли?

- Это я слышал, как Гришка на Бабу Маню орал. Он сказал, что прибьёт старую стерву.