Правду! Ничего, кроме правды!!

С т е р л и н г. Каковы ваши собственные убеждения, доктор?

С а й м о н с. Я социалист… Христианский социалист, принимающий за идеал нагорную проповедь Христа и тридцатую главу первого послания к коринфянам. Конечно, если бы большевики знали, что у меня было на уме, они не признали бы во мне и десятой доли социалиста.

Н е л ь с о н. Какие сведения вы можете нам дать по поводу немецкого засилья в среде большевиков?

С а й м о н с. В так называемом Смольнинском правительстве находилось несколько германских офицеров. Вот что мне рассказывала одна дама. (Читает.) «Я имела возможность, будучи преподавательницей Смольного, как-то раз зайти в здание, в которое большевики поставили свои орудия и откуда они вели пропаганду среди русского пролетариата. Я посетила некоторые комнаты, занятые теперь так называемым большевистским правительством. Я собственными глазами видела германских офицеров, сидевших за длинным столом вместе с вождями большевиков».

О в е р м э н. Свидетель Дэнис, вы, кажется, хотите что-то добавить по этому вопросу?

Д э н и с. Да, сенатор. Я лично был свидетелем событий в городе Ростове. Красная Армия наступала под командой германских офицеров. Красные в течение четырех дней «очистили» город. В дом одного богатого человека они бросили гранату, угодившую прямо в середину обеденного стола. Всем этим руководили германцы.

Ю м с. Вы имеете в виду только высший командный состав, или все вообще офицеры были германцы?

Д э н и с. Германские офицеры не появлялись публично. Однако в гостинице, в которой я проживал, находилось тринадцать германских офицеров. Кругом царила весьма германофильская атмосфера. Нищие на улицах просили милостыню по-немецки.

В е д у щ и й. Какой изысканный комплимент ростовским нищим!

К и н г. Я слышал, что латыши составляли от двадцати пяти до тридцати процентов большевистской армии, китайцы — около пятидесяти — шестидесяти тысяч и уголовные преступники — около ста тысяч. В этой массе было распылено небольшое количество русских, германцев и австрийцев…

С а й м о н с. Я думаю, что в общем вы определили вполне правильно, однако мною из достоверных источников было получено поразительное сообщение. Оно гласит, что среди членов так называемой северной коммуны, то есть правительства Петрограда, находится негр из Америки, который именует себя «профессор Гордон»… «Профессор»!

О в е р м э н. Спасибо, доктор, мы вам очень обязаны.

Саймонс идет на место.

О в е р м э н. Свидетель Леонард!

Н е л ь с о н. Скажите, свидетель, человек, которого большевики привлекли в свою компанию, — если не ошибаюсь, его зовут Максим Горький, — уже достиг последней степени их безнравственности?

Л е о н а р д. Там была большая радость, когда он вернулся в их общество.

Н е л ь с о н. Он достаточно развращен, чтобы заразить всю большевистскую массу?

Л е о н а р д. Кто? А!.. Не думаю, чтобы их нужно было еще заражать, сенатор Нельсон.

О в е р м э н. Но они радовались, когда он вернулся?

Л е о н а р д. Да, сенатор.

Н е л ь с о н. Насколько мне помнится, Максим Горький некоторое время был у нас в Нью-Йорке и покинул Америку, ибо американцам не понравилось, что он привез с собой жену, с которой не был обвенчан.

Возвращается Фрэнсис. Он пьян и прямо от двери кричит.

Ф р э н с и с. Большевики не заслуживают признания! Они установили царство террора! Они убивают всякого, кто носит белый воротничок! Кто получил образование! Кто не большевик!

В е д у щ и й. Ого! Мистер Фрэнсис, кажется, явно навеселе. Впрочем, это тоже исторический факт. После допроса мистер Фрэнсис пошел в бар и достойно отметил свое яркое выступление в комиссии.

Ф р э н с и с. Они конфисковывали оружие! Конфисковывали предметы искусства!

У о л к о т. Что такое?

О в е р м э н. Мистер Фрэнсис!

Ф р э н с и с. К вашим услугам, сэр.

О в е р м э н (вставая и беря молоток). Мы вам уже давно очень обязаны, сэр, но…

Ф р э н с и с. Поймите, я очень заинтересован этими предметами, господа. Извините, что я не в состоянии…

Р о б и н с. В любом состоянии, генерал, надо сохранять способность шевелить мозгами!

Ф р э н с и с. Что?! Как вы смеете?!

Направляется в сторону Робинса. Шериф и полисмен удерживают его.

О в е р м э н. Я еще раз повторяю вам, мистер Фрэнсис, что мы вам чрезвычайно обязаны. Поэтому мы не будем вас больше задерживать!

Шериф и полисмен энергично ведут Фрэнсиса к дверям.

Ф р э н с и с (кричит). Это позор для цивилизации! Это посрамление культуры!

Фрэнсиса выводят.

Л е о н а р д. Я хотел бы сказать еще…

О в е р м э н. Благодарю вас. Я полагаю, что вопрос о составе большевистского правительства и армии достаточно полно исследован комиссией…

Леонард садится.

Б р а й е н т. Я в этом не уверена.

О в е р м э н. Миссис Брайент? Подойдите, пожалуйста, сюда.

Луиза Брайент подходит к столу комиссии.

О в е р м э н. Вы обратились с просьбой допросить вас на наших заседаниях. Изложите мотивы вашей просьбы.