— Наш поезд свернул по той самой ветке, — продолжает высокий пассажир, — на которой расположен первый на земле коммунистический город, знаменитый Первопочинск!
Паузу удивления рвут голоса:
— Не может быть!
— Розыгрыш!
— Неужели правда?
— Первопочинск действительно где-то в этом районе!
— Я читал в газетах про этот удивительный город, — говорит папа ужинающих ребят, откладывая газету, — но я понял так, что это мечта, вымысел.
— В газетах вымыслы не печатают, — отвечает ему пассажир, игравший в шахматы.
— Это зависит от рубрики, — замечает его партнер.
— У нас в Беспальтополе была лекция за этот Первопочинск, — говорит Крошкин. — Я лично не ходил, но сосед говорит — липа!
— Первопочинск существует — это хорошо известно, и я сам был в этом городе, — решительно заявляет высокий пассажир.
— Неужели там уже такой порядок: каждый работает по способностям, а доходы в общий фонд? — спрашивает опаздывающий на свадьбу.
— И все бесплатно? Сколько хочешь, столько и бери? — допытывается Крошкин.
— Не бесплатно. Работать надо!
— Повезло нам, ребята! — радостно восклицает девушка. — Через несколько часов приедем в коммунизм!
Юноша с подъемом запевает:
— «Наш паровоз, вперед лети…»
В вагон входит буфетчица.
— Кому бутерброды, пирожки, пиво? Кому пиво, бутерброды, пирожки?
Пассажиры ее окружают и наперебой спрашивают:
— Когда будет Первопочинск?
— Первопочинск! Первопочинск! Во всех вагонах только и разговоров… А я говорю: берите мои пирожки, на Первопочинск не надейтесь.
— Там что же, проезжающих не кормят? — спрашивает Крошкин.
— Да уж какое там кормление, милок. Прибываем-то мы туда в четыре часа утра, и стоянка всего две минуты… так что берите мои пирожки…
— До чего же я невезучая, — со слезами в голосе говорит девушка.
— Ложись спать, ребята! — понуро предлагает юноша.
— А я все равно не лягу! Хоть две минуты, а посмотрю на этот город, — решительно говорит юноша в очках.
Пассажиры спят. На верхней полке Крошкин. Он беспокойно ворочается. Ему снится Первопочинск.
Весь город состоит из одних высотных домов. На башенках и в нишах скульптуры физкультурников, пионеров, летчиков, людей труда. Город иллюминирован.
Крошкин видит себя на улицах Первопочинска.
На одном из домов вспыхивает световая реклама: «Универмаг: Бери что хочешь». Крошкин метнулся туда. Вдруг сбоку вспыхнула надпись: «Гастроном. Цены снижены до нуля». Крошкин устремился туда, но, повернув голову, увидел мраморный дворец, на котором медными буквами, точно в метро, написано: «Бесплатная барахолка». Крошкин ринулся в дверь, в толпу нагруженных барахлом людей. Он проталкивается, работает локтями, крутится… И просыпается.
Его руки крепко прижимают к груди подушку.
В вагоне все спят. Крошкин смотрит на часы. Без десяти четыре. Он лихорадочно одевается… Никем не замеченный, крадется к выходу в тамбур.
Колеса стучат на стрелках. Поезд тормозит. В стекле двери мелькнула неоновая надпись: «Первопочинск».
Вагон остановился напротив привокзального сада.
Крошкин нажимает ручку двери. Не заперто. Он выглядывает на перрон. Ни души. С быстротой зайца пересекает Крошкин платформу, прячется за пакгауз и плотно прижимается к стенке.
А в т о р. Ну что ж, вот наш герой и попал в Первопочинск… Теперь предоставим ему действовать самостоятельно.
Два звонка.
Гудок паровоза. Поезд трогается, набирает ход.
Крошкин пробирается к городу мимо пакгаузов, вагонов, нефтебаков, штабелей рельсов.
Справа привокзальная площадь, окруженная зеленью и освещенная фонарями. Из-за деревьев поблескивают крыши автобусов и машин. Крошкин в стороне от магистрали, ведущей в город, точно нарушитель границы, пробирается через кустарник по траве и кочкам.
Раннее утро.
Крошкин выходит на площадь.
Моросит дождь.
Крошкин удивленно осматривается.
— Что-то не похоже на коммунизм: дождь идет…
Снова оглядывает площадь, пересекает ее. На угловом доме он читает табличку: «Площадь Труда».
— Тоже не ново, — с беспокойством отмечает он.
Крошкин идет по зеленой улице, образуемой садами, в которых расположены коттеджи.
Его догоняет машина, груженная мешками с зерном. Крючок, сцепляющий борта, расшатался, кузов раскрылся, и несколько мешков упало на дорогу. Шофер выскочил из кабины, снял куртку и бросил ее на сиденье.
— Товарищ! Помогите, — обращается он к Крошкину и нагибается к мешку. — Берите за уголки, мы быстро перекидаем.
Крошкин послушался.
Мешок за мешком поднимают они с земли, раскачивают и кидают в кузов.
Крошкин еле успевает вытирать пот. Он тоже снимает пиджак.
— Дайте сюда, — говорит шофер и кидает пиджак Крошкина в кабину.
Снова закипела работа.
— Ну, вот и все. Спасибо, товарищ!
Шофер закрепил борт кузова, сел в кабину, махнул рукой и уехал.
— Стой! А пиджак! Пиджак! Документы! Деньги! — кричит Крошкин.
Но машина уже далеко.
Со стороны города приближается гигантский МАЗ с прицепом, груженный тяжелыми бревнами.
— Нет уж, с меня хватит! — пугается Крошкин и прячется за угол дома.
Крошкин идет дальше и видит киоск с головными уборами. Кепки, шляпы, береты лежат и висят открыто, так что любую вещь можно достать пряма с улицы.