Правду! Ничего, кроме правды!!

Б у о н а р р о т и. Вы торжествуете, гражданин лейтенант… Извините — «ваше величество». Какое понижение: быть солдатом революции, а стать императором!!! Вы приказали вычеркнуть из учебников имена героев революции. Вы преследуете и расстреливаете якобинцев. Вам удалось купить иных бывших революционеров, превратив их в герцогов, князей и вице-королей. Вы превратили республики, окружавшие Францию, в королевства своих бездарных братьев. Вы установили жестокие законы против рабочих… Словом, вы торжествуете победу… Напрасно, ваше величество! Это самая непрочная из ваших побед. Вековая идея социального равенства людей жива! Идеи не умирают!

С а н о в н и к. На какой остров вы укажете его сослать?

Б о н а п а р т. На какой?.. Во время экспедиции в Египет я приметил в Средиземном море пустынный клочок земли… Почему-то он мне запомнился.

С а н о в н и к. Его название, ваше величество?

Б о н а п а р т. Эльба. Остров Эльба.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Небольшая бедная комната в парижской мансарде. Стол беспорядочно завален рукописями. Рукописи разложены на кровати. На полу стопа газет и журналов. Невысокий мужчина с красивым острым профилем и пышными седыми волосами — это Шарль Фурье. Он читает газету.

Ф у р ь е (читает). «Узурпатору Наполеону Буонапарте, сосланному на остров Эльбу, разрешено свидание с матерью — синьорой Летицией Буонапарте». (Оторвавшись от газеты.) В свое время он даже не счел нужным откликнуться на посланный мною проект… На Эльбе у него, наверное, нашлось бы время. Но теперь уже поздно к нему обращаться.

Входит пожилая, скромно одетая женщина. Это служанка Клодетт.

К л о д е т т. Месье Фурье, сегодня я служу у вас последний день.

Ф у р ь е. Вы уходите от меня, Клодетт? Но почему же? Разве я был для вас плохим хозяином? Вернее, разве мы с вами давным-давно не стали друзьями?.. Кому же я буду по вечерам читать написанные за день страницы? И я так привык к вашему вечному ворчанию! Но почему вы вдруг уходите от меня?

К л о д е т т. Я больше не могу, месье Фурье… Именно потому, что я так привязана к вам, именно потому, что я знаю — вы самый добрый человек на свете, именно потому я и не могу видеть этих постоянных страданий…

Ф у р ь е. Каких страданий? О чем вы говорите, Клодетт?! Что это вам пришло в голову?

К л о д е т т. Вы полагаете, я ничего не знаю, месье Фурье… Вы, например, уверены, что я не знаю, в каком ресторане вы ежедневно обедаете?

Ф у р ь е. В «Мондюале» обычно. Там играет музыка, которую я так люблю…

К л о д е т т. Не в «Мондюале», а напротив «Мондюаля», на скамейке бульвара. И весь ваш обед — кусок хлеба, который вы держите в кармане и пощипываете незаметно для прохожих. А музыка к вам доносится через окно.

Ф у р ь е. Это правда, Клодетт.

К л о д е т т. А белье вы вовсе не носите прачке. Вы сами стираете его по ночам. Вот вам и равенство мужчины с женщиной, которое вы проповедуете!

Ф у р ь е. И это правда, Клодетт.

К л о д е т т. Последнему нищему живется лучше, чем вам. Нищего хоть все жалеют… А над вами смеются, издеваются. Что ни день, на вас карикатуры в газетах. Ваши идеи называют безмозглыми бреднями… «Эта детская головка — Фурье!», «Этот идиот Фурье!»… Вас же так бешено, так безжалостно травят…