Правек и другие времена

Помещица Попельская не была на мужа в претензии, что тот сошел с ума. Она только беспокоилась, что будет вынуждена сама решать, что взять, а что оставить. Но когда подъехала первая машина, Помещик Попельский, бледный и заросший, сошел вниз с двумя чемоданами в руках. Он не хотел показывать, что у него там.

Помещица побежала наверх и несколько мгновений сосредоточенным взглядом осматривала библиотеку. У нее было впечатление, что ничего не пропало, не было ни единого пустого места на полках, не тронута ни одна картина, ни одна безделушка. Она позвала работников, которые бросали книги в картонные коробки как придется. Потом, чтобы получалось быстрее, они сгребали их с полок целыми рядами. Книги расправляли свои не умеющие летать крылья и безвольно падали в кучу. Когда коробки закончились, работники на этом успокоились, забрали те, что были наполнены, и ушли. Только потом оказалось, что они взяли книги только до буквы «Л».

В это время Помещик Попельский стоял около машины и с наслаждением вдыхал свежий воздух, который опьянил его после многих месяцев сидения взаперти. Ему хотелось смеяться, радоваться, танцевать — кислород бушевал в его густой вялой крови и распирал подсохшие артерии.

— Все именно так, как и должно быть, — сказал он жене в машине, когда они ехали по Большаку до Келецкой дороги. — Что ни делается, все к лучшему.

А потом добавил еще кое-что, заставившее шофера, работников и Помещицу красноречиво переглянуться:

— Восьмерка треф расстреляна.

Время Игры

В книжице «Ignis fatuus, или Поучительная игра для одного игрока», являющейся инструкцией Игры, при описании Четвертого Мира находится следующая история:

Бог творил Четвертый Мир в самозабвении, приносившем Ему облегчение в Его божеском страдании.

Когда Он сотворил человека, то очнулся — такое сильное впечатление тот произвел на Него. Поэтому Бог бросил дальнейшее сотворение мира — ведь разве могло быть что-то еще более совершенное? — и теперь, в своем божественном времени, восхищался собственным произведением. Чем глубже проникал взгляд Бога в человеческое нутро, тем горячее разгоралась в Боге любовь к человеку.

Но человек оказался неблагодарным, он начал обрабатывать землю, плодить детей и не обращал внимания на Бога. Тогда в божеском сознании появилась печаль, из которой сочилась темнота.

Бог влюбился в человека без взаимности.

Божеская любовь, как и всякая любовь, была обременительной. Человек же созрел и решил освободиться от надоедливого любовника. «Позволь мне уйти, — сказал он. — Дай мне познать мир моим собственным способом, а пока что снаряди меня в дорогу».

«Ты не справишься без меня, — молвил Бог человеку. — Не уходи».

«Оставь меня в покое», — сказал человек, и Бог с грустью наклонил к нему ветку яблони.

Бог остался один и тосковал. Ему снилось, что это Он сам выгнал человека из рая — такое страдание причиняла Ему мысль, что Его бросили.

«Вернись ко мне. Мир страшен, он может убить тебя. Посмотри на землетрясения, на извержения вулканов, на пожары и потопы», — гремел Он из дождевых туч.

«Оставь меня в покое, я справлюсь», — ответил Ему человек и пошел.

Время Павла

— Надо жить, — сказал Павел. — Надо воспитывать детей, зарабатывать, получать новое образование и тянуться вверх.

Так он и делал.

С Абой Козеницким, который пережил концлагерь, они вернулись к торговле деревом. Покупали лес для вырубки и организовали переработку и вывоз древесины. Павел купил себе мотоцикл и объезжал окрестности в поисках заказов. Он приобрел себе портфель из свиной кожи, в котором держал квитанционную книжку и несколько химических карандашей.