Правила эксплуатации, или Как не выйти замуж

И да, я все слышала. Чувство вины и Велес — гремучая смесь, которой я бессовестно воспользовалась, потому он передал мне все, что слышал сам. Слово в слово. И на том моменте, когда Володька признался, что и сам думал, как бы сделать из меня наживку, мое терпение просто лопнуло. И не только мое. Велес, приказав Липе следить за мной, пошел стоять за мою честь, на деле выливать обиду за то, что его самого обдурили. Но я не привередничаю, так ли важно за что именно этих остолопов по двору гонять и за пятки кусать?

Ну а я… а мне вдруг срочно захотелось что-нибудь зашить. Возможно чей-нибудь рот. Но это уже такие мелочи. Особенно учитывая, как я вспомнила, что оставила швейные снасти сегодня на берегу где… рыбачила.

Кстати, надо бы не забыть помыться. И помирать, в случае чего, все же, лучше в чистом. Где-то у меня парадное платье пылится.

Тряхнула головой и прогнала невеселые мысли. Не о том думаю…

А подумав, о том, о чем стоило… вновь потянуло топиться.

Шить! Надо срочно шить!

— Возле дома безопаснее! — не унималась Липа.

— Я быстренько, — пообещала я, выискивая место, где оставила коробочку с булавками, иголками и нитками, которых нигде не было видно…

Но тут меня привлек странный звук из камышей, от которого я в первое мгновение шарахнулась в сторону. Даже промелькнула мысль, что вот жизнь и закончилась, а у меня дома не прибрано, придут хоронить, и неудобно получится. Платье в заплатках, коса растрепанная. А с Велесом и Липой и помириться толком не успела. Не сказала, как люблю их и ценю все, что они для меня сделали… Но абсурднее всего показалась мысль, где в воспоминаниях проскользнула недавняя сцена с демоном и то, что сейчас я на мгновение, думая, о смерти неминуемой, испытала сожаление, что поцелуя так и не случилось.

Видимо, это меня настолько поразило, что страх перед смертью отступил, и в шорохе я стала различать уже знакомое шипение. Потому смелее шагнула вперед, несмотря на протестующую Липу, а после с еще большим изумлением увидела уже знакомую русалку, которая неловкими движениями пыталась освоить шитье.

— Вот те на! — поняв, на что я смотрю, также изумилась Липа. — Девонька, ты чего творишь-то?

Та повернула к нам голову, с упрямой морщинкой на лбу, обиженно поджала губы, а затем вновь оттянула недавно дырявую рубаху, которую… ладно, пусть будет выкупила, и принялась штопать… себя, судя потому, как она болезненно зашипела и затрясла перепончатыми пальцами.

— Как же не лезть? Нам просто смотреть, как ты калечишься? — возмутилась Липа, на что получила очередное шипение в ответ.

— Погоди, ты что, ее понимаешь? — с недоумением уточнила я у домовихи.

— Конечно, — пожала она плечами, несмотря на кошачий вид. Не знала, что так можно. — Мы — магические твари, всяко друг друга поймем.

— Так чего ты раньше об этом молчала? — возмутилась я.

— Потому что в принципе молчала, — вполне справедливо заметила Липа, заставив серьезно так задуматься на тему собственной сообразительности.

— О чем она говорит? — после нескольких секунд шипения и остервенелой жестикуляции речной девы, попросила я перевода.

— Говорит, что порвала новую одежку о корягу и пыталась починить, как это делала ты. Но бесовская… — тут она задумалась, а после неуверенно выдала: — «тыкалка», только колется и ничего не чинит.

— Ну, неудивительно, если учесть, что она пытается зашить ткань на теле, без опыта и… без нитки, — вздохнула я, чем заинтересовала русалку. Она что-то быстро прошипела и посмотрела на Липу, молча требуя перевести.

— Она спрашивает, что такое «нитки», — обреченно вздохнула Липа.

— Это будет сложно, — подвела я итог.

— Так и есть, — поддакнула Липа, а затем навострила уши и посмотрела мне за спину, после чего не своим голосом завопила: — Тварина бесовская здеся! Убиваю-ю-ють!

А в ответ ей было:

— Кошка человечьим языком говори-и-ит! — донесся высокий истеричный голос. Повернувшись, с удивлением обнаружила высокого молодца, который, дрожа, указывал пальцем на Липу, что выгнулась дугой и ощетинилась в угрожающей позе.

На это представление вылезла посмотреть любопытная русалка, которая так же привлекла внимание какого-то слишком… трепетного чернокнижника.

— Речная дева! Речная дева-а-а! — верещал он на одной ноте, заставив русалку покрутить пальцем у виска. А после и вовсе сорвался на фальцет, стоило за моей спиной содрогнуться земле, оповещая о приближении тройки очень мощных, тяжелых и устрашающих мужиков, один из которых — Магический Зверь, что сейчас кровожадно щерился и рычал:

— Загрызу тварину!

— Говорящая собака!!! — уже едва не плача, пискнул чернокнижник, которого мне стало искренне жаль.

— Сам ты собака, осел! — не изменяя себе, обиделся Велес прямо на ходу.

— Оборотень? — уже менее уверенно спросил парень.

— Уже ближе! — одобрительно гаркнул Велес, а после вспомнил, что должен угрожающе рычать, а покладистый паренек заверещал в ужасе:

— Говорящий обороте-е-ень!