Правила игры

Зато я расслышал на другом конце провода вздох облегчения. Милиция в поисках мотива первым делом начнет трясти банк. И банк, соответственно, тоже начнет трясти. Что в условиях финансового кризиса вряд ли пойдет ему на пользу.

— У тебя есть куда на время переехать? — проявил Шибанов подобающее его должности участие.

— Даже насовсем, — бодро откликнулся я. — Фамильный участок на Митинском кладбище пустует. Правда, без удобств.

— Шутишь? — усмехнулся мой шеф.

— Шучу, — согласился я и повесил трубку.

Я лег на диван и накрылся пледом. Мускулистый римлянин над моей головой никак не мог взобраться на коня. Его белая, словно обтянутая гусарскими лосинами, нога была готова оттолкнуться от земли, но я не стал дожидаться, когда это наконец произойдет, и отвернулся к стене.

ГЛАВА 2 МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ

Первым моим желанием на следующее утро было собрать вещи и исчезнуть из города. Вторым — встать и почистить зубы. Здраво рассудив, что оба эти желания у меня в ближайшее время не пройдут, я вместо этого закурил сигарету.

С улицы доносился визгливый женский голос «деревянной леди». Таким титулом наградил ее Кутилин за особые заслуги в охране окружающей среды. Волевое лицо, кудрявая шапка волос и поджатые губы действительно придавали ей известное сходство с бывшей премьершей британских островов по прозвищу «железная леди». Полина, как ее звали все остальные обитатели нашего подъезда, давно уже состояла на учете в психиатрическом диспансере. Диагноз у нее был довольно распространенный для большинства ветеранов с расшатанными демократией нервами: борьба за справедливость вплоть до ее полной победы в радиусе личного присутствия. Объектом особого попечения «деревянной леди» являлся гигантский тополь, произраставший под нашими окнами. Его когда-то посадил покойный муж Полины, заслуженный строитель Евгений Адольфович Левинсон. Несмотря на убеленную сединами голову, для всех доминошников и дворовых алкашей он до самой кончины оставался просто Жека или Джек. Кому как больше нравилось. Это был милейший и щедрый человек. На безвозвратно одолженные местным ханыгам трешки и пятерки Жека вполне бы мог приобрести «Запорожец» или даже «Москвич». Может быть, еще и поэтому ненависть Полины к владельцам личного транспорта носила почти классовый характер.

При жизни Жека сносил бодро все выходки эксцентричной супруги. Она дико ревновала его к родственницам, подругам, знакомым и посторонним. Ежедневные скандалы в семье Левинсонов сотрясали подъезд, проникая сквозь потолочные перекрытия вплоть до нашего шестого этажа. А звукоизоляция в доме была хорошая. Как-никак строил его когда-то сам Евгений Адольфович, в должности прораба руководивший бригадой немецких военнопленных. В нем же он получил свою первую и последнюю отдельную квартиру. В общем, согласно кавказской поговорке, прораб Левинсон жизнь прожил не зря: он построил дом, вырастил сына и посадил дерево. Теперь в дом его въехал капиталист Бурчалкин, сын Мишаня стал законченным наркоманом, а дерево отравляло летом жизнь всем обитателям подъезда, окна которых выходили во двор. Запаса тополиного пуха на могучей развесистой кроне, вздымавшейся до уровня крыши, с избытком хватало на весь летний сезон. Мне, в общем, тоже не доставляло удовольствия ползать по полу с мокрой тряпкой, но закрывать окно в душную погоду хотелось еще меньше. Попытка спилить вредный тополь посредством составления коллективной заявки в службу «единого заказчика» окружной префектуры, равно как и частная инициатива Бурчалкина, за свой счет пригнавшего шабашников, были беспощадно подавлены неистовой Полиной. Память любимого мужа она готова была защищать до конца. И конец этот, судя по всему, скоро не ожидался.

— А вызывай! — вопила внизу Полина. — Вызывай свою говенную милицию! Я тебе еще колеса проткну, мироед поганый!

Уже месяц, как война между владельцем «Гранд Чероки» и «деревянной леди» набирала обороты. Последняя считала, что выхлопные газы машины отравляют корневую систему тополя. После серии устных предупреждений она перешла к открытым боевым действиям. Для начала подожгла газеты в почтовом ящике неприятеля. Доказать, впрочем, что это ее рук дело, Бурчалкину не удалось. Потом она взялась долбить перед домом асфальт, пытаясь таким образом уничтожить все подъездные пути. Каждое утро она, как на ударную вахту, выходила со стамеской во двор, и сегодня ее самозабвенный труд, судя по крикам, растопил-таки ледяное презрение Бурчалкина, вынудив его вступить с Полиной в открытый диспут.

Я встал с дивана, отжался положенное число раз, взял полотенце и вышел в коридор. Все полотенца и предметы одежды я предпочитал держать в своей комнате после того случая, когда мой сосед в припадке вдохновения ворвался в ванную и вытер перепачканные масляной краской кисти о мой полосатый халат. Хотя его собственный висел на соседнем крючке.

— Пикассо, — утешил меня Кутилин, — как-то заныкал у Матисса тряпку для вытирания кистей, попросил его на ней расписаться и!.. Ты же знаешь, какие французы жлобы! У них снега зимой даром не выпросишь!