Правила игры: без правил

Кроме того, Оксана считала себя не вправе предлагать кому-то еще отправиться вместе с ней на верную смерть. Надежда оставалась лишь на то, что Арсению сотоварищи не удастся сформировать в Совете убедительное большинство, выступающее за ее отставку, но, по-видимому, ее собеседник там, в Красной Поляне, был прав. Его, действительно, боялись больше. Когда все колеблющиеся были сломлены и убраны с дороги, Оксане вынесли приговор и теперь приглашают на собственную казнь.

— Я все поняла, — повторила она.

— Так на какой день назначить мероприятие?

— Мне все равно. Это тебе публику собирать — пусть у тебя и голова болит.

— Хорошо. Я тебя потом проинформирую.

— Не забудь официальное уведомление на сайте выложить. И, кстати, я бы на твоем месте особо не спешила.

— Почему? — Арсений был сама невинность, и, наверное, именно по этой причине Оксана не сдержалась, внезапно сорвавшись на звенящее от ярости шипение:

— Потому, что чем бы все не закончилось, твою глотку я разорвать успею!!! Ты, мелкий блохастый щенок, сдохнешь там первым!!! Так что не торопи свои последние денечки, наслаждайся, пока у тебя еще есть такая возможность!

Она бросила трубку, вне себя от гнева. В первую очередь на саму себя. Вожак должен в любой ситуации сохранять выдержку и самоконтроль. В любой! А на Арсения у нее будто аллергия какая-то!

Чтобы немного успокоить нервы, Оксана вновь взяла в руки пачку рисунков и продолжила их изучать. С первого же взгляда становилось очевидно, что их автор особыми художественными талантами не отличался, и нигде специально не учился. Хотя он определенно старался, что также было заметно. Рядом на столе лежало и основное учебное пособие, которым он пользовался — тоненькая затертая до дыр брошюрка «Рисуем собак. Десять простых шагов» — одна из тех, что продаются в каждом газетном киоске и обещают за несколько коротких уроков сделать из вас профессионального художника-анималиста.

Среди рисунков присутствовало немало явно тренировочных, сделанных по схемам из книги, либо скопированных с фотографий. Но все же основную их часть составляли попытки изобразить одну, вполне конкретную собаку. Сидя, стоя, на бегу, в прыжке, в фас, в профиль — один и тот же точеный силуэт кочевал с листа на лист в безуспешных попытках поймать тот самый, буквально осязаемый, но постоянно ускользающий образ. Автор, словно Пигмалион пытался выточить свою собственную Галатею.

На одном из последних рисунков Оксана невольно задержалась. Его буквально пропитывали муки творчества, знакомые каждому, кто когда-либо пытался изобразить что-то, что неотвязно стоит перед глазами в самых мельчайших деталях, но упорно отказывается переноситься на бумагу в силу нехватки навыков и опыта. От многократной и усердной работы ластиком лист стал слегка серым, а в некоторых местах аж просвечивал насквозь.

Оксана отставила рисунок на вытянутой руке и критически осмотрела изображенную на нем большую собачью голову.

— Хм, — заметила она вслух, — даже немного похоже.

Она положила лист обратно в пачку и осмотрелась.

Здесь, в комнате, вообще доминировала собачья тема, словно ее обитателя слегка заклинило на четвероногих друзьях. Большой календарь на двери, выстроившиеся на шкафу статуэтки, фотографии за стеклом книжных полок…

Оксана почувствовала, как екнуло ее сердце. Она отодвинула стекло и вынула с полки одну из фотографий. Старая, истрепанная, разорванная на несколько кусков, но бережно склеенная обратно и аккуратно заламинированная. Человек и собака, большая рыжая собака. Та самая, образ которой хозяин квартиры из раза в раз силился перенести на бумагу.

Видимо права народная мудрость, утверждающая, что в жизни мужчины бывает только одна Женщина, а все остальные — лишь ее копии.

— Нет повести печальнее на свете, — пробормотала девушка и вдруг замерла, прислушиваясь.

С лестничной клетки послышались приближающиеся шаги. Оксана бросила фотографию поверх стопки рисунков и бесшумно скользнула в тень за шкафом, недвижимо застыв там и слившись с занавесками.

В замке входной двери загремел ключ, и из прихожей донеслись звуки какой-то возни, сопровождаемой кряхтением и чертыханиями. У Оксаны на вскрытие замка ушло, разумеется, заметно больше времени, и она даже сумела оставить на нем пару свежих царапин, но справедливо полагала, что в полумраке коридора хозяин квартиры их не заметит.

Спустя пару минут в дверях возник пятящийся задом человек, шлепавший по полу ногами в одних носках и волочивший за собой огромный чемодан. Установив его в центре комнаты, мужчина провел рукой по волосам, пригладив несколько выбившихся длинных прядей и словно собираясь с мыслями, после чего выдвинул ящик стола и начал выгребать из него все содержимое. Книги, тетради, пачки фотографий бесследно исчезали в недрах чемодана. Покончив с одним ящиком, он выпрямился, чтобы немного перевести дух, и в этот момент его взгляд упал на стол.