Правила игры: без правил

— Не серчай на него особо, — заступился за друга Гриша. — Сергей с ребятами занимались своим расследованием в полной тайне от всех, откуда Фазилю было об этом знать?

— В тайне, говоришь? Но почему тогда ты настолько хорошо осведомлен об их деятельности? Или ты тоже входишь в число «заговорщиков»?

— Было бы неплохо, конечно, но это исключено. Сергей всех их проверил на своем «нюхоскопе», чтобы убедиться, что они — люди, — Гриша покачал головой. — Мне в их «тайное общество» вход заказан.

— Так откуда же тогда информация? — поплавок дернулся совсем чуть-чуть, но Оксане и этого было достаточно.

— Я же говорю — слухи.

— И их источник зовется «Андрюха», верно?

— Что…? С чего ты взяла? — растерялся Гриша.

— Ты сам так сказал, — Оксана удивленно вскинула брови. — Забыл уже, что ли?

— Вот ведь засада…

— Кто он такой, откуда ему известно про изыскания Шелепова? — теперь, когда Хуварин оказался на крючке, настало время тянуть из него информацию, обстреливая его прямыми вопросами, от которых он не сможет увернуться.

— Мой старый знакомый, он один из тех, кто Сергея прикрывает.

— Но с чего вдруг твой знакомый решил поделиться столь интересными сведениями с тобой? — Оксана пристально посмотрела на Хуварина, который вдруг вспомнил о своей тарелке и упер в нее взгляд. — И это невзирая на настолько глубокую секретность, что даже Фазиль, имеющий уши чуть ли не в каждом кабинете, был не в курсе происходящего. Не думаю, что люди вашей профессии привыкли разбрасываться секретами направо и налево по любому поводу.

— Так… получилось… — когда здоровый мужик начинает мяться и мямлить как провинившийся школяр, жди неприятностей. — Мы давно с ним знакомы… еще с Чечни…

— Доверие — это, конечно, прекрасно, но все же, почему? — Оксана продолжала наседать, чувствуя, что наткнулась на что-то важное, хотя до конца ее подозрения еще не оформились. — С убитым охранником ты тоже был знаком?

— Нет.

— Значит личных мотивов для мести у тебя не имелось, и на твою помощь он вряд ли мог рассчитывать. Но все равно решил рассказать тебе все, включая подробное изложение версии Шелепова. Любой другой человек счел бы ее бредом и упомянул бы о ней разве что в качестве шутки, но твой Андрюха, как я погляжу, воспринял все крайне серьезно. С чего вдруг?

— Откуда мне знать?

— И почему он решил поделиться секретом столь поспешно, причем именно с тобой?

Хуварин молчал, опустив взгляд в тарелку и бесцельно катая по ней вилкой давно остывший стейк.

— Гриша, посмотри на меня.

— Что не так? — теперь он попытался сделать вид, будто все в полном порядке, и ничего не случилось.

— Этот твой знакомый… он знает?

— Знает что?

— Кто ты есть на самом деле.

Хуварин снова уткнулся взглядом в остатки ужина и, чтобы хоть как-то потянуть время, сунул последний кусок в рот и принялся медленно и вдумчиво его жевать. Он уже жалел, что вообще затеял весь этот разговор.

— Гриша? — напомнила Оксана о своем существовании.

— Язык мой — враг мой, — угрюмо буркнул тот в ответ. — Да, знает.

— И давно?

— Да уж лет двадцать почти.

— Почему же ты до сих пор не исправил свою оплошность?

— По-твоему, я, буквально выдернув раненого друга из пасти Фазиля, должен был немедля сам же его и убить, поскольку он узнал правду о нас? — Хуварин вскинул голову, и в его голосе прозвучал вызов.

— Вот так история! — Оксана восхищенно присвистнула. — Это тогда вы с Фазилем познакомились?

— Угу.

— Но все равно, не следовало спасать того бедолагу, если это грозило тебе раскрытием. Одной смертью больше, одной меньше…

— Он был моим другом! — Гриша хотел ударить кулаком по столу, но посреди движения передумал и просто безнадежно махнул рукой. — Хотя тебе этого все равно не понять.

— Дружба с человеком — непозволительная роскошь для таких, как мы.

— Ха! На себя посмотри!

На это Оксане сложно было что-то возразить, ей чуть ли не каждый встречный припоминал давнюю историю с беглым репортером. Оставалось лишь пропустить Гришин выпад мимо ушей и продолжать наседать на него самой.

— Ты же усложняешь жизнь и себе и всем нам, разве тебе непонятно?

— По мне, так лучше уж сложная жизнь, чем беззаботная тоска.

— Приходится в чем-то себя ограничивать, чем-то жертвовать, если хочешь выжить…

— А я не хочу выживать! Я не могу так, понимаешь?! — вспылил Гриша. — Постоянно таиться, день за днем играть свою роль, тщательно взвешивать каждое сказанное слово! Это же пытка, когда любой разговор с близким человеком превращается в хождение по лезвию бритвы. Одна неосторожная оговорка — и ты можешь себя выдать, и это будет стоить твоему собеседнику жизни! Как так можно жить?!

— Так нужно жить, — холодно ответила Оксана, хотя и сама неоднократно ловила себя на подобных мыслях.

— Ой, только не притворяйся бо́льшим бюрократом, чем ты есть в действительности. Тебя глаза выдают. Ты же прекрасно знаешь, каково это — все время держать дистанцию, никого не подпускать к себе слишком близко, а если это становится невозможным, то немедленно рвать все отношения. На самом деле, мы жутко одиноки, и это, как мне кажется, главная наша слабость.