Правила игры в человека

– Смотрите, – сказал Макс, когда все семеро, включая пьяненького Тома и писателя Белого, теперь известного и Максу, стояли тесным полукругом напротив монументального шкафа, – Лариона мы достали из правого отделения, да?

– Ну да, – подтвердили Захаров и Анна.

Остальные молча кивнули.

– Вот. А с левой дверцей тоже история. Я думал, она на тот свет ведет, если честно.

– А на самом деле куда? – заинтересовался Белый.

– Вот это я и имел в виду проверить, – сказал Макс, – но может, что и на тот свет. Гарантий-то нету.

– Я могу первый пойти, – вызвался Белый.

– Почему вы? – спросила Анна.

– А я отличить смогу.

– Значит, план такой, – продолжил писатель, – я сейчас в левую дверцу, а вы не расходитесь. Потому что там непонятно где выйду, может время занять. Но если все так, как я сейчас думаю и как Макс предположил, то должно быстро получиться.

– А если долго? – усомнился Владыч.

– Ну, у нас вариантов-то нет других, чтоб проверить. Давайте, я пошел. С Богом.

И Белый, шагнув в левую дверцу, плотно закрыл ее за собой.

Через минуту тотальной тишины Макс открыл дверь. В шкафу было пусто.

– Ну пиздец, – сказал Том.

– Да погодите вы, – одернула его Анна, – может, еще и нет.

– Может, просто песня «Валенки», – сказал Жмых.

Не успели они еще раз поссориться, как в правом отделении шкафа что-то стукнуло, и голос Лариона Белого весело воззвал:

– Именем закона!

Макс выпустил писателя из шкафа.

– Кстати, можно было и не запирать, – сказал тот.

– Я машинально, – извинился Макс.

– В общем, я что хочу сказать, – сказал Белый, – оно работает.

– Как? – спросило сразу несколько голосов.

– Вот этого никто вам… Нам не скажет. Просто – работает, и всё. В левую дверь входишь – Иерусалим. Сиро-Яковитский придел, ни с чем не спутаете. Оттуда через дыру сразу в шкаф. В правую дверь. Почему раньше так никогда не было, я не знаю. Но вот сейчас стало так. Пошли?

Никто не шелохнулся.

Все участники потенциального эксперимента молча стояли возле шкафа, не торопясь проникнуть в Иерусалим.

– Что-то не так? – спросил Белый.

– Знаете, – сказал Макс, – мне бабка велела не торопиться в левую дверь.

– Так уже сколько времени прошло, – сказал Белый, – вы и не поторопились.

– Надо пока подумать всё равно. Извините меня. Но вы можете ходить через шкаф туда-сюда сколько влезет, я не буду запирать.

– Я тоже пока не пойду, – сказала Анна, – у меня попугаю воды не налито и я в тапках.

– А мне на работу, – сказал Жмых, – я бы сходил, но сегодня судно новое приходит, я не могу.

– Я вот просто думаю, – сказал Владыч, – что надо отдохнуть сперва, что ли. Да и ночь сейчас там.

Соник и Захаров молчали.

– Да идите вы нахуй, – сказал вдруг Том.

Воспользовавшись секундным замешательством товарищей, пьяница шагнул в левую дверь шкафа и захлопнул её за собой.

– Блядский род, – сказала Анна, – ну блядский же род, а.

– Да вообще, – подал голос Захаров.

– Погодите, – сказал Белый, – все устали, никто ничего такого не планировал, я понимаю. Не надо никому на себе тельняшку рвать. Отвезите меня домой, мне телефон нужен.

Через полчаса Ник перезвонил Белому и сообщил, что ни в Сиро-Яковитском приделе, ни в примыкающих к нему частях Храма нет ни единого человека.

Добродушный пьяница Том, единственный негр на всё восточное побережье Тихого океана, зашел в старый шкаф и исчез где-то между Иерусалимом и Южнорусским Овчаровым.

– Господи, – сказала Анна, – да лучше бы всю жизнь песня «Валенки».

– Анна, выходите за меня замуж, – внезапно брякнул Жмых.

– Правильно, – меланхолически заметил Соник, – где гроб стоял, там стол есть яств.

– Ладно, в другой раз, – кивнул Жмых, – но я не оговорился.

Анна смотрела на него с таким выражением на лице, как будто Жмых был не Жмых, а гиацинтовый ара.

Снаружи, во дворе, что-то грохотало и перекатывалось. Дул очень сильный ветер. Розовый закат сменился сиреневыми сумерками, и синий абрис южных отрогов Сихотэ-Алиня прямо на глазах наливался чернотой. Том, озираясь по сторонам, сперва удивился тому, что Иерусалим так похож на дачные предместья Владивостока, а потом – что и в самом деле находится в дачных предместьях, а не там, куда его обещала доставить турфирма «Старый Шкаф». Удивился, но не огорчился: подумаешь, не получилось с первого раза – со второй попытки получится. В третий раз Том удивился, сообразив, что в шкаф он зашел утром, а теперь уже наступала ночь; Том почесал задницу, непонятно в какой момент ушибленную чуть ниже и левее копчика, и побрел вниз по кривой и узкой дачной улице, гадая, в котором из садоводческих районов очутился: в Кипарисово? В Сиреневке? В любом случае, имело смысл идти вниз, к федеральной трассе. Оттуда, если повезет поймать попутку, до поворота на Овчарово рукой подать.