Правила игры в любовь

Я открываю глаза. Его ладонь лежит на моём плече. Больше всего на свете мне хочется, чтобы эта ладонь не просто будила, но и ласкала, прикасалась ко мне с нежностью и желанием. Но пока придётся потерпеть и подождать. Не всё сразу. Таня Суханова всегда добивается своего. Он это должен помнить.

Десять лет назад я поспорила с подругами, что подружусь с ним. Сегодня мне спорить не с кем да и не нужно. Я хочу, чтобы он влюбился в меня, поэтому не имею права на ошибки. И рисковать зря тоже не буду. Иначе можно всё проиграть, так и не сыграв ни такта из той партитуры, что сочиняю в своей голове.

— Я проснулась, Лео. Выйди, пожалуйста.

Я говорю это мягко и слегка краснею. Застенчивая девушка. Он почему-то одёргивает руку, словно ожегшись.

— Я жду тебя на кухне, Эль, — говорит Лео на выходе из комнаты. — Приготовлю нам кофе.

Я не спешу. Иначе всё испорчу.

Душ. Платье. Макияж. Духи. Лёгкий будоражащий запах. Ненавязчивый, но манящий. Ему нравится — я видела, как он вчера принюхивался. Как трепетали его ноздри. Лео всегда любил тонкие парфюмы с загадочными нежными нотами.

А ещё он никогда не был по-настоящему плохим парнем. По крайней мере, для меня. Я знала и видела его другим. И эти два образа — для меня и для пацанов района — не мешали видеть главное: в нём легко уживались задатки лидера и человека, который почти никому не показывал свою настоящую суть.

Лео изумительно варил кофе. И всегда помнил о незначительных мелочах. Например, спустя четыре года, он не забыл, что я завтракаю. Для меня достал сыр, масло и приготовил тосты — то, без чего не обходилось ни одно моё утро.

— Нам нужно поговорить, Эль, — Лео сосредоточен и задумчив. И эта его многозначительность вызывает улыбку. Но я сдерживаюсь, чтобы не сбить его с мысли. — И давай я буду говорить, а ты кивать и соглашаться?

Он бросает на меня быстрый взгляд. Я не спешу возмущаться. Что-то за всем этим сквозит… необычное. Я неопределённо шевелю бровями. Это ни «да», ни «нет. Всего лишь желание его выслушать.

— Папа Король немного специфичен, — начинает он, как мне кажется, издалека. — Не удивлюсь, если он заявится без приглашения сюда ещё пару раз. Поэтому нам нужно быть готовыми.

Я снова приподнимаю брови, потому что не совсем хорошо понимаю, куда он клонит. Как-то не показался мне его отец ни с «приветом», ни с причудами. Очень обаятельный мужчина. Располагает к себе. Я снова думаю, что Вера Ефимовна не зря потеряла из-за него голову и не смогла вырулить, когда они расстались.

— Большая часть твоих вещей поселится в моей комнате, — Лео уже всё решил, и моё мнение его не интересует. Ставит перед фактом, а я пытаюсь сообразить, как же это будет выглядеть.

Мне что, по утрам ходить к нему в халатике и выбирать платья? Хм, возможно, это не такая уж и плохая идея, поэтому я снова придерживаю язык и колкости, что рвутся из меня, как флаги на ветру.

— При его посещениях неплохо было бы изображать влюблённую пару. Я, возможно, буду прикасаться к тебе, обнимать.

Я чуть не закрываю глаза — так остро прошибают меня слова Короля. Да я не против. Всё словно сговорилось мне подыгрывать.

Выдержишь ли ты, Лео? Сможешь ли? Хватит ли у тебя хладнокровия играть роль? Не выбьешься ли ты из образа? Получится ли у меня вытянуть тебя с подмостков в реальность, где всё по-настоящему?

Я делаю ставку на чувства. Я ставлю всё на кон, собираясь сорвать куш. Не хочу ни с кем тебя делить, Лео. Поэтому, будь добр, не подведи меня, не дай остаться нищей без единой монеты в кармане.

— Таня? — доносится его голос. В глазах у Лео — тревога.

— Я слышу тебя, Лёнь, — вздыхаю, пытаясь взять себя в руки. — И если не возражаю, значит согласна. Подыграю тебе, не переживай.

— Я хочу, чтобы ты знала. Он… кажется милым и обаятельным, своим в доску. Но отец сам себе на уме. Редко встретишь человека, который бы переплюнул его в осторожности и расчётливости. Это его конёк. Маска, способная обаять и взять в плен. А дальше он делает с людьми, что хочет.

Меня не удивляют слова Лео. Возможно, всё так и есть. Но я даже не могу представить, зачем бояться Антона Григорьевича. Чем он опасен лично мне? Может, потому, что моя партия не игра вовсе. Я даже если и где накосячу, не очень расстроюсь. У меня к Лео давние чувства. А поэтому мне не страшны никакие папы-волки.

— Он способен меня съесть? — пытаюсь я всё же пошутить.

— Скорее, он остановит свой выбор на мне. Но тут такое дело… Он не зря у тебя вчера выпытывал подробности твоей жизни.

Мне становится весело, но я всё так же пытаюсь удержать губы на месте. Лео так серьёзен. Я не могу смеяться.

— Я где-то прокололась? Выдала очень важную и ценную информацию? Никогда Штирлиц не был так близок к провалу…

Лео мечет в меня сердитый взгляд. Губы его становятся жёсткими. Под скулами пролегают тени. Сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к каменному подбородку рукой. Больше всего сейчас мне хочется сделать именно это. Но вместо того, чтобы ощутить под пальцами его гладкую после бритья кожу, я делаю глоток почти остывшего кофе.