Правила игры в любовь

В тот день, когда Марианна начала разбивать нас на пары, Юра сам подошёл ко мне.

— Ты позволишь? — и протянул руку. Как я могла ему отказать, когда внутри всё обмирало, крутилось огненным колесом, заставляя и дышать чаще, и сердце биться в ненормальном ритме.

Я ещё никогда подобного не испытывала. Мужские сильные руки. Уверенные, способные и поддержать, и приподнять. От его ладоней — горячо в груди. От его взгляда — зал плывёт и колышется. Кажется, всё в тумане, а люди где-то далеко-далеко.

— Замечательно! — выныривает и немного отрезвляет уверенный голос Марианны.

Я не очень хорошо соображаю. Но на остатках разума понимаю: кажется, мы перешли некую черту, завоевали пространство, и теперь лидируем, а все глазеют на нас. Это… и приятно, и стыдно.

Лицо Юры рядом. Сегодня я вижу светлую щетину на его щеках. Да, ему не восемнадцать, как тогда подумалось в парке. Но меня это не останавливало — я летела на свет, как мошка. Я хотела сгореть в ярком пламени этого парня.

Я была как пьяная. Не знаю, почему он так действовал. Но, как потом оказалось, его обаяние срабатывало практически на девяноста процентах женщин и где-то на две трети мужчин.

Он умел очаровывать, не прилагая особых усилий. Эдакий роковой красавец. Кракен, что лениво разбрасывает щупальца с присосками, к которым обязательно прилипает хоть какая-нибудь добыча.

После нашего танца у меня пылали щёки. Наверное, от кожи моей можно было спички зажигать.

— Спасибо, Таня, — прикоснулся Юра губами к моим пальцам. Я думала, что больше покраснеть невозможно. Я ошибалась.

Это было непривычно. Нет, в моём окружении мужчины целовали женщинам руки. Например, мой дед бабушке. У них вообще были высокие отношения. Отец нередко целовал матери руки, пытаясь успокоить, например; или рассеянно, когда думал о чём-то, полностью погруженный в себя. Но мне руки никто и никогда не целовал, поэтому я восприняла это так остро, почти болезненно.

— Я провожу тебя, — сказал он после занятия.

— Не стоит, — смешалась я, вспоминая слова Михо.

— Не бойся, — улыбнулся ободряюще Юра, — это всего лишь путь домой, чтобы никто тебя не похитил по дороге. А то, знаешь ли, гудят об инопланетянах. Спускаются с неба и ворую хорошеньких девушек.

Хорошенькой девушкой меня тоже никто ещё не называл.

Я как будто в вакууме росла, обложенная ватой и вниманием, где меня больше оберегали, охраняли, дружили со мной. А вот это… новое и неизведанное, а потому — пугающее слишком яркими вспышками, от которых слепнешь и теряешь контроль над мыслями и телом.

— У меня есть кому проводить, — ответила, но твёрдости у меня не получилось. — Но за предложение спасибо.

Но никто в тот вечер меня не сопровождал. Так теперь случалось нередко. И Юра всё же увязался за мной. Болтал ни о чём, смешил. Шёл на расстоянии и не пытался сблизиться. Будто и не держал вовсе меня в своих объятиях во время танца. Словно не целовал мои пальцы.

И я немного успокоилась, отошла. Кожа больше не горела и сердце отбивало привычный ритм.

— До встречи, Тань, — сказал он у подъезда. — Увидимся!

И я не нашлась что сказать. Пробормотала «до свидания» и метнулась в спасительную темень, за дверь, что закрывалась на замок, отсекая чужаков.

И лишь уже дома, принимая душ, подумала: почему именно наша студия? Почему именно наши занятия? Это никак не тянуло на случайность. Внутри ёкало сердце и ухало вниз, туда, откуда росли ноги.

Юра пришёл, потому что хотел меня увидеть — других объяснений я не находила, потому что не верила в случайные совпадения.

_________________________________________

[1] Терпсихора (Teryicora) — муза танца и хорового пения. В греческой мифологии дочь Зевса и Мнемосины, одна из девяти муз, покровительница танца (иногда — хорового пения). Изображалась в виде молодой женщины в позе танцовщицы, с улыбкой на лице.



Глава 43

Таня

Прошлое

Он постепенно влезал в мою жизнь. Всплывал как подводная лодка. То возле музыкалки меня встречал, то на танцах появлялся. Причём только в те дни, когда приходила я. Вскоре это все заметили. В другое время танцы его не интересовали.

Пару раз они сцеплялись с Михо. Он всё пытался как-то оградить меня от Кракена, а я влипала в него всё больше. Думала о нём, мечтала по ночам. Он стал первым, кто меня поцеловал.

Ничего такого. И поцелуй был… почти ненастоящим, но мне хватило, чтобы голова набилась ватой, а мозг перестал думать трезво.

Была ли это влюблённость? Я считала, что да. На самом деле, это был какой-то морок — тёмный и тягучий, высасывающий все соки.

Я не хотела никого слышать и понимать. Снова активизировалась мать.

— Ну почему, почему тебя тянет к взрослым мужикам, а не к нормальным мальчикам? — кричала она, пытаясь до меня достучаться.

Впрочем, Кракен и к ней нашёл подход. Он был золотым мальчиком из хорошей семьи. И это немного примирило мать с его присутствием в моей жизни, но не настолько, чтобы позволить ему подойти слишком близко.

— Ей пятнадцать, — сказала она почти как Михо. — Надеюсь, вы понимаете, Юра, что это значит.