Правила игры в любовь

— Пойдём, — кивает он на двери кофейни, — ты продрогла, а здесь очень холодный ветер. Думаю, он не обидится, — смотрит за мою спину.

Где-то там стоит Лео, и я подавляю в себе желание обернуться, попросить разрешения. Он и так согласился. А значит, несколько минут ничего не изменят. Тем более, мы не останемся по-настоящему одни.

Я делаю шаг. Потом ещё один. Сашка распахивает передо мной тяжёлые дубовые двери. Старые. Или под старину. Кажется, это очень дорогое место, потому что нас сразу же окутывает запах восхитительного кофе, кожи, специй.

Здесь идеально. Я подавляю в себе желание потрогать стены или столик, за который мы садимся. Услужливый официант уже рядом. Ландау что-то заказывает, а я слежу за его естественными жестами, пялюсь на красивые губы. Жалею, что он останется один.

Это неправильно. Он обязательно должен быть чей-то. Потому что я не вижу его ни свободным охотником, что не пропускает ни одной юбки, ни злобным мизантропом.

Мы сидим напротив друг друга. Ландау кладёт локти на стол, но это не кажется мне диким и неправильным, нарушающим этикет. Это кажется правильным, потому что он наклоняется ко мне, смотрит в глаза. Между нами стол, но мы близки настолько, что окружающий мир перестаёт существовать.

— Эт-то не р-родители, Таня. Это я настоял, чтобы мы познакомились и встретились. Это не они договорились, а я тебя выбрал. Потому что ты мне всегда нравилась, девочка со скрипкой.

Он умолкает, официант ставит перед нами кофе и испаряется, а я сижу, оглушённая. Мне сложно поверить и осознать то, что я услышала.

— Я всё о тебе знаю, Таня. Все важные события твоей жизни, — поправляет он сам себя и вздыхает, сводит брови, и мне непривычно видеть его таким сосредоточенно хмурым, немного печальным. — Думал, история с Королём осталась в прошлом, и у меня есть шанс. Я готов был подождать, сколько надо. Но сейчас вижу: в этом нет особого смысла.

— Я люблю его, — произношу так тихо, как могу.

Сашка кивает. Сцепляет пальцы в замок, а потом нехотя убирает локти со стола, берёт чашку, надпивает кофе.

— Время ничего не изменило, — оправдываюсь немного виновато. — Всё осталось, как и прежде. Годы ушли, а чувства — нет.

Ландау снова смотрит на меня с мягкостью и добротой. От его взгляда хочется плакать. Я глотаю ком и невольно прикасаюсь руками к горлу. Может, станет легче дышать.

— Надеюсь, он ценит и будет ценить. И тебя, и твои чувства, — Ландау даже страдает как-то интеллигентно, но то, что творится у него в душе, прорывается сквозь взгляд, в котором вспыхивает молнией страдание. — Я бы много отдал, чтобы услышать эти слова от тебя в свою сторону. Но я бесконечно опоздал. К сожалению.

Он снова пьёт кофе и уже не поднимает глаз.

— Я знаю историю, связанную с Закревским, — голос его звучит тихо, но чётко, а я сразу не могу сообразить, кто такой Закревский и что с ним связано. — Кракен, — поясняет он, видимо, уловив моё напряжение. — Юрий Закревский. И знаю, что он вернулся А ещё знаю, — произносит Ландау ещё тише, — что ты была свидетелем преступления, которое он совершил. И поэтому предлагаю помощь. Любую. Я не хочу, чтобы тебя нашли однажды, как Потоцкую. Мёртвой.

Глава 49

Таня

Настоящее время

Я не знаю, что ему сказать и как успокоить, потому что и сама тревожусь. Не стану показывать свой страх. Мне сейчас важно, чтобы Сашка ушёл если не с лёгким сердцем, то с пониманием: я не одна. За меня есть кому постоять.

— Я думаю, до этого не дойдёт, — улыбаюсь ободряюще, но уверенности, что все проблемы рассосутся в одночасье, у меня нет.

— Мой телефон ты знаешь. Что бы ни случилось, какая бы помощь тебе не требовалась, звони в любое время дня или ночи. Я помогу.

— Спасибо, — благодарю, уверенная, что никогда не сделаю этого. Но его готовность помочь ценю. — Родителям пока не говори, ладно? — прошу его, собираясь уходить.

— Это твоя жизнь, Таня. И можешь быть спокойна: если они что-то и узнают, то не от меня. Думаю, ты сама должна с ними поговорить. И даже если не поймут и не примут твой выбор, это не страшно. Главное, чтобы тебе было хорошо. Иди, тебя ждут, — кивает он головой на выход, где маячит Король.

И я ухожу. Мушкетёры идут вслед плотной стеной, но я всё же оборачиваюсь, чтобы краем глаза выхватить Сашкину фигуру.

Он сидит, опустив плечи. Красивый профиль и лицо, похожее на маску, по которой ничего нельзя прочесть.

Ландау кажется спокойным, и я ему немного завидую: такой выдержке можно лишь позавидовать.

— Всё хорошо, — говорю я Лео и снова касаюсь ладонью его руки.

Есть кое-что, тревожащее меня. Одна фраза, что вырвалась из Сашкиных уст, но я молчу, пока мы с Лео не остаёмся наедине в машине.

— А теперь расскажи мне, что на самом деле происходит, — прошу, пытаясь разгадать ответ по замкнутому лицу любимого мужчины.

Он молчит. Заводит мотор. Мы едем куда-то. Машина мчится с сумасшедшей скоростью, и я прикрываю глаза.

Ждать я умею. Уж если чему-то и научилась, так это ждать. Особенно, если это касается Короля.

— Он где-то здесь, Тань, — Лео говорит об этом, глуша мотор. — ребята его проворонили.