Правила игры в любовь

— Я не верю, что он взял и исчез. Думаю, он хотя бы позвонил. Но ни одного звонка. И телефон у него отключен.

— Возможно, он чем-то занят? — это Ландау сейчас очень осторожно намекает, что он завис с девицей, которую водил в клуб за собой.

— Для «занят» достаточно часа или, на крайний случай, ночи, — я пытаюсь говорить холодно и отстранённо. Не знаю как, но у меня получается. Даже голос перестаёт пищать и ломаться. — Когда заняты, звонят и хотя бы врут что-нибудь. А он взял и исчез. Сразу после полиции. Мне кажется это странным. Спасибо, что выяснил.

Я не знаю, что буду делать дальше.

— Подожди, Таня, — не спешит бросать меня Ландау. — Я всего лишь пытаюсь проработать все версии.

— Ты не следователь, Саш, а всего лишь адвокат. Юрист. Ты сделал всё, что мог. Я благодарна тебе за помощь. Всё, что ты сказал, очень важно.

Существует «но»: он не особо верит, что Лео пропал, что с ним что-то случилось. А я не могу и не хочу, чтобы сомнения опутали мозг. Я буду верить сердцу и Лео. Другого мне не нужно.

— Не спеши меня отшивать, Таня, — Сашка легко угадывает мой настрой. Он всё же замечательный. А может, это у него профессиональное — ловить настроение, вырабатывать то самое чутьё, что помогает выигрывать процессы. Для отличного адвоката интуиция — очень важный, если не главный орган. — У меня связи. Опыт, хоть и небольшой. И есть замечательный друг, который как раз занимается частным сыском. Если ты позволишь, мы обратимся к нему, и Алекс поможет.

Я закрываю глаза. Дышу тяжело. С губ рвётся поспешное: «Да! Да! Да!», но я спрашиваю совершенно другое.

— Почему ты мне помогаешь, Саш?

Глупый, дурацкий вопрос. Я прикусываю губу от досады. Ну что я за дура?!

— Не ради него, Тань. Ради тебя. Хочу, чтобы ты была счастлива и спокойна. Ну, и… я амбициозен и тщеславен. Учти это. Если мне удастся заполучить Короля-старшего или на худой конец младшего в постоянные клиенты, это только поможет моей карьере. Так что у меня свой интерес.

Он произносит слова спокойно, но я понимаю: главное Сашка сказал вначале. А всё остальное — маскировка. Финальная точка.

Он, как и многие, думает, что запоминаются последние слова. Но я давно научилась читать между строк. Или чувствовать душой.

Ландау не друг. Нечто большее. И не знаю, смогла бы я сделать для него больше, чем простое сочувствие и участие, если б знала, что моя любовь не взаимна…

А потом истина ложится на мою раскрытую ладонь: для Лео я сделаю возможное и невозможное, даже если в его сердце нет и тысячной доли любви, что живёт во мне.



Глава 56

Лео

Настоящее время

Выворачивать душу перед Константиновским Лео не собирался, но слова сами сорвались и понеслись вскачь, как неуправляемые ртутные шарики из разбитого термометра.

— Ты великий идиот, Артур Сергеевич. Ты без конца лез на рожон, лишь бы адреналина хватануть. Ты привык, что всё тебе падает в руки по щелчку пальцев, и ты не стеснялся брать даже то, что не было твоим изначально. В бизнесе, возможно, такой напор и фонтан похвальны. А в жизни… Люди не игрушки, понимаешь? А ты не кукловод, чтобы решать, за какие нити дёргать, а какие обрезать. У людей есть чувства, в конце концов, и свои планы, которые с твоими, прости, не совпадают.

Артур поморщился и потрогал пальцами разбитые губы.

— Эк тебя прорвало, Леонид Антонович. Ты ж беспринципный кусок дерьма, и не тебе меня учить жизни. Ты своих девок пользовал и бросал без сожаления. Ирочка на тебя плакалась, а я ей слёзы вытирал. А Таня — девушка тонкая, юная. Такую сломать легко.

Лео откинулся на подушку и вдохнул тяжёлый воздух, что пах едкой пылью и немножко тленом вещей, вышедших в тираж. Лучше лежать и не смотреть на великого аналитика. Иначе они друг другу горло перегрызут. И кого-то из них впрямь посадят за убийство. А может, именно этого и добивается Кракен. Не зря же он их в одной комнате свёл.

— Я знаю Таню десять лет, — Лео вообще ему не обязан ничего рассказывать, но из груди рвалась чайка — стремительная, с изогнутыми крыльями. Тане очень нравилась эта птица. Для неё она олицетворяла свободу.

«Если бы в следующей жизни мне предложили стать кем-то, но не человеком, я бы выбрала чайку, — когда-то сказала она. — Парить, раскинув крылья, над морем, кричать пронзительно и звонко, лететь в синь, ловить рыбу, жить на каком-нибудь острове. Не подчиняться никому, не считаться с условностями, не быть зависимой от чьего-то мнения. Просто быть собой — легкокрылой птицей».

Артур вдруг рассмеялся и застонал. Наверное, губам больно. Но пусть помучается. Он это заслужил.

— Так ты ещё и растлитель малолетних, Король? И ты учишь меня жизни, дворовой бандит?

Если он сейчас вспомнит его мать, Лео встанет и размажет его по стене. Но тот то ли не знал, то ли благоразумно промолчал. Хотя где Артур, а где благоразумие — большой вопрос.