Правила колдовства

– Может, он прятался в том же Гране? – продолжил строить догадки Джор. – Или шел себе по дороге, а навстречу ему Гран, Спрай, Мисарта и Йока. Гран распознал врага или Спрай как-то что-то углядел, враг убил Спрая и прилип к тому же Грану. Еще и памяти Мисарту с Йокой лишил. А в крепости – отлип от Грана и спрятался где-то. А потом Гран схватился за голову и бросился бежать. А враг убил Оллу и где-то таится. А?

– Не знаю, – повторил Тис.

– Вот и я не знаю, – вздохнул Джор.

«Или врага все еще интересуют секреты Приюта Окаянных? – продолжал думать Тис, поглядывая на приятеля, который сосредоточенно скреб затылок. – И что значат слова Кайлы о том, что в Черном Круге есть такие колдуны, рядом с которыми Гантанас будет словно мальчишка на побегушках и она сама в том числе? Почему же тогда этот самый Черный Круг не явится к воротам Стеблей и не отправит всех его мастеров и наставников на те же «побегушки», а сам не захватит всех учеников Стеблей и не сделает их своими воинами? Не подчинит их себе? И есть ли тогда хоть кто-то, кто может противостоять Черному Кругу?»

– Интересно, – сказал Джор, – как эта пакость преодолела четыре предела?

– Возможно, она не знала, что она пакость, – предположил Тис. – Или забыла об этом.

– Удобно, – скривился Джор. – Осознал себя негодяем, потом стер себе память, и проходи сколько хочешь раз четыре предела. Как крепость определяет, кого можно пропустить внутрь, а кого нельзя? Она же к памяти обращается? Ведь там кроется – негодяй ты или хороший человек? Или где?

– Не знаю, – ответил Тис. – Но я вот еще о чем думаю, а может так быть, что человек никакой гадости не сделал, ничего плохого не совершил, но уже точно мерзавец? И как в таком случае к нему отнесутся четыре предела?

– Меня всегда другое интересовало, – ответил Джор. – Почему хороших людей, которые уж совершенно точно ни единого раза не мерзавцы и не собираются ими становиться, четыре предела, то морозят, то жгут, то распластывают? Вот это для чего?

– Возможно, эти хорошие люди недостаточно хороши, – сказал Тис. – Или это испытание.

– Как бы я хотел, чтобы оно было самым трудным испытанием в моей жизни, – прошептал Джор и добавил. – Если что, я имел в виду уже прошедшие испытания, а не те, что мне еще предстоят.

* * *

Как ему устоять, продолжал думать Тис и весь этот вечер, и на следующий день с утра, когда его нашел Джор и сказал, что Брайдем их снимает с занятий до обеда.

– Кого именно? – спросил Тис. – И зачем?

– Нас с тобой и Фаолу с Сионой, – прошептал Джор. – Да ты о чем думаешь? Брайдем же при тебе подходил. Сразу после завтрака. А после обеда – Гаоту с подругами. Завтра еще кого-то. И знаешь зачем? Прибираться в тюрьме!

– В какой тюрьме? – не понял Тис.

– Ну, в тюремной башне, – замахал руками Джор. – Что с тобой? Влюбился, что ли, в кого? Кстати, нам, считай повезло. Сразу два занятия этого зануды Бейда пропустим. Опять страдания этого Нэйфа изучать. Смертная тоска! А девчонкам, кстати, тоже повезло. Понятно, что после обеда они бы без развлечений и так не остались, но не так много в крепости осталось помещений, где они еще ни разу не побывали.

– Это проверка, – сказал Тис.

– Какая еще проверка? – не понял Джор. – Джай сказал, что это для тех, кто будет плохо сдавать зачеты…

– Просто проверка, – сказал Тис. – Вот увидишь. Проверка на тот случай, если в ком-то из нас таится враг.

– В нас? – изумился Джор. – Ты с ума сошел.

– В ком-то из нас, – повторил Тис.

– Ну ладно, – нахмурился Джор, – пусть в нас. Вон, Мисарта ходит все время мрачная, как ночь. Пусть в нас. Пусть в Фаоле. Но в Сионе? Да она… птица небесная, вот кто она!

– Птица небесная? – удивился странному обороту в устах приятеля Тис, но тут же вспомнил, что не далее как вчера тот притащил в комнату из каминного зала сборник каких-то виршей и уснул лишь далеко за полночь. – Что ты там говорил насчет «влюбился»?

– Ну, не птица… – пожал плечами Джор. – Тогда – отрада глаз моих. Плохо? Нежность моих рук. Источник моего счастья. Или как? Ты чего?

– Джор, – прошептал Тис. – Сиона старше тебя на четыре года.

– И что? – не понял Джор. – Разве сердце спрашивает возраст? К тому же это сейчас… четыре года треть жизни. А лет через двадцать… Ерунда.

– Тогда ладно, конечно, – вздохнул Тис. – Можешь идти признаваться. Хотя, я думаю, получишь щелчок по затылку и все. Что касается проверки – проверять должны всех. Иначе это не проверка.

– И как же нас будут проверять? – затаил дыхание Джор. – Допрашивать? Запирать в холодной камере? Пытать?

– Скорее всего, пугать, – предположил Тис.

* * *

Он не ошибся. Едва они с Джором, Фаолой и Сионой подошли к ступеням, что вели к тюремной башне, начинаясь точно между домом мастеров и не слишком высокой скалой, которую воспитанники Приюта называли просто камнем, как Тис почувствовал какое-то напряжение.

– Вот уж наколдовали, – прошептала удивленно Сиона, а Фаола тут же сцепила руки, как будто боялась, что ее пальцы вновь обратятся в ужасные серпы.