Правила одиночества

Так мы и прожили жизнь, ни разу
ни взобравшись на Фудзияму. 

– Но это же не хайку.

– Нет, это пословица. Почему-то ничего другого в голову не пришло. Если бы знал, что вы придете, подготовился бы как следует. Почитайте вы что-нибудь.

После недолгой паузы Оксана произнесла:

Для чайных кустов
Сборщица листов – словно
Ветер осени. 

– Прямое попадание, – сказал Ислам.

– Почему?

– В городе, где я родился, как раз выращивают чай. И осень моей жизни уже наступила.

– Я не это имела в виду.

– Еще, пожалуйста.

Парят снежинки
Густой пеленой.
Зимний орнамент. 

Ислам молчал, глядя в окно на падающий снег. Оксана продолжала:

Все, чего достиг.
На вершины гор, шляпу
Опустив, прилег.

Казалась так холодна

Луна на небе рассвета,
Когда разлучались мы.

С тех пор я не знаю часа

Грустнее восхода зари.

О том, что влюблен я,

Слишком рано молва
Разошлась по свету.
А ведь только глубины сердца
Озарились думой о ней. 

– Хорошо, – наконец произнес Ислам, – а кто автор?

– Честно говоря, я не помню, – призналась Оксана, – у них такие сложные имена.

– Это точно, например – Дзюнъитиро Танидзаки.

– Вот-вот, и я об этом. А это кто, поэт?

– Писатель.

– Мы переходим к прозе?

– Не думаю.

– А может быть, вы устали? Хотите, я вам постелю?

Ислам взглянул на Оксану. Возможно, это был момент истины. На языке метафор это должно было означать: «Может быть, вы желаете моего тела?» У Ислама участилось сердцебиение: не каждый день красивая девушка сама предлагает себя. Или он, как всегда, ищет подтекст там, где его нет?

– Спасибо, – сказал он, – твоя доброта не знает границ. Больше всего ненавижу застилать постель, а уж менять простыни, особенно пододеяльник!.. Лучше застрелиться.

– Все правильно, не мужское это дело.

Оксана встала и вышла из кухни. Ислам немного погодя последовал за ней. Стоял, наблюдая за ее движениями. На губах девушки была улыбка. Когда она наклонялась, он видел ее грудь.

– Ну вот, все готово, можете ложиться, – чересчур весело произнесла Оксана.

– Означает ли это, что ты можешь лечь со мной? – без обиняков спросил Караев.

– Означает, – подтвердила Оксана.

Ислам приблизился, привлек ее к себе, некоторое время он стоял, вдыхая аромат ее кожи, затем отпустил.

– Этого достаточно, – сказал он, – совсем необязательно доводить все до конца, Господу Богу угодны не дела наши, а намеренья. Тебе это зачтется, я благодарен тебе.

Оксана грациозно поклонилась, но на лице ее было недоумение. Она направилась к двери. Ислам помог ей надеть плащ.

– Провожать не надо, – сказала Оксана, – здесь недалеко.

– Я надеюсь, ты не обиделась?

Вместо ответа девушка поцеловала его в щеку и ушла.

«Соблазн был велик», – сказал себе Ислам, стоя перед закрытой дверью. Легкость, с которой Лана прислала к нему эту девушку, могла свидетельствовать о двух противоположных вещах: о благородстве и жертвенности, подтверждением чего служил ее рассказ о сегуне, либо о том, что ее память не хранила ничего об их былой любви. В любом случае, Ислам не мог принять это от нее, не разрушив светлого воспоминания о том далеком лете.

Ислам подогрел остывшее сакэ и, выключив свет, долго еще сидел в темноте, глядя в окно на падающий снег. Пытался вспомнить стихи, которые читала Оксана. Теперь он жалел о том, что ускорил события этого вечера. Так славно было сидеть зимним вечером и разговаривать!

Авантюра

Ha осуществление этого плана понадобилась всего несколько дней. Все произошло именно так, как и предполагала Лана. Все это время Ислам прожил у Ланы в гостевой квартире. Оксану она больше ему не присылала, а в салон он не заходил. На следующий день после того, как развлечения префекта были сняты на видео, Ислам отправился в присутствие. Секретарь префекта узнала Ислама сразу и даже улыбнулась ему. Не дав ей возможности заговорить, Ислам положил на стол огромную плитку шоколада и взялся за ручку двери.

– У Георгия Сергеевича через пять минут совещание, – предупредила девушка.

– Я успею, – сказал Ислам и открыл дверь.

Префект разговаривал по телефону и мельком бросил на него равнодушный взгляд. Ислам, не церемонясь, отодвинул стул и сел. Префект удивленно глянул на него.

– Это опять вы? – сказал он, положив трубку. – Что вам угодно?

Ислам удивился старорежимному обороту, но ответить не успел: префект вновь взялся за трубку.

– Я сейчас вызову милицию, – сообщил он.

– Не стоит, это не в ваших интересах, – предостерег Ислам.

– Что за бред? – брезгливо сказал префект. – Алло, Света, пришли ко мне…

– Телевизор работает? – перебил его Ислам, доставая из портфеля видеокассету.

– Что это? – спросил префект, и в трубку. – Я перезвоню.

«Быстро соображает», – подумал Ислам. Он подошел к видеодвойке, стоявшей на тумбе в углу.