Правила охоты

Фудзивара, не ожидавший нападения с этой стороны, вскрикнул от боли и упал на спину. “Стерлинг” выпал из его руки. Адачи посмотрел на раненого, и револьвер сам собой опустился стволом вниз. Он знал, что должен выстрелить, пока его противник беспомощен, однако перед ним лежал не обычный враг. Фудзивара был близким другом Адачи, человеком, которому детектив-суперинтендант доверял, одним из руководителей его группы. Он просто не мог заставить себя выстрелить.

Истекающий кровью сержант схватил автомат и пополз назад, в безопасную спальню.

Раздался тяжелый тупой удар — это из люка спрыгнул Фицдуэйн. Приземлившись, он как заправский парашютист откатился в сторону, подальше от Адачи, держась лицом по направлению к спальне. Фицдуэйн был вооружен компактным “калико”, снаряженным многоцелевыми трассирующими боеприпасами.

Фудзивара обернулся на шум и попытался поднять свое оружие. Адачи, предчувствуя новую опасность, повернулся к Фицдуэйну, и револьвер в его руках заходил ходуном. Детектив был в шоке и плохо соображал, что делал.

Фицдуэйн выстрелил короткой очередью. На таком близком расстоянии трассирующий состав не успел воспламениться, и он заметил только несколько алых пятен, которые мгновенно погасли, лишь только пули вонзились в тело Фудзивары.

Пять пуль пробили грудь инспектора как раз в тот момент, когда он разворачивал автомат для выстрела. Сила удара была настолько велика, что сержанта приподняло над землей и бросило на дверь спальни. В следующую долю секунды вторая очередь, нацеленная в голову на случай, если Фудзивара предусмотрительно надел бронежилет, перебила ему горло и размозжила череп. Бездыханный труп опрокинулся на пол.

Адачи медленно поднял левую руку и обхватил ею правую, как его учили, чтобы получше прицелиться. Он попытался направить свой револьвер на Фицдуэйна, но тело отказывалось ему повиноваться. Перед глазами перемещались и плавали размытые разноцветные пятна, и Адачи никак не мог сосредоточиться.

— Суперинтендант-сан!

Этот крик донесся откуда-то с потолка и показался Адачи смутно знакомым.

— Не стреляйте, суперинтендант-сан. Это Фицдуэйн-сан… гайдзин, друг! Он пришел помочь вам. Вы в безопасности.

Ога… Сержант Ога — вот кому принадлежал этот голос. Адачи опустил револьвер и почувствовал, как кто-то вынимает оружие из его судорожно сжатых пальцев. В следующий момент усталость и болезнь взяли свое — Адачи пошатнулся и провалился в беспамятство.

Из люка на потолке упала веревка, и по ней соскользнул вниз сержант Ога, одетый в элегантный, отлично пошитый костюм. Потоки дождя, врывавшегося в комнату, были столь сильными, что казалось, будто Ога стоит под душем в одежде.

— Я очень рад вашему появлению, сержант, — сказал ему Фицдуэйн, — но объясните ради Бога, как вам удалось подняться на крышу, когда обрушилась труба?

— Видите ли, полковник-сан, — ответил Ога. — Лезть по трубе было совсем не обязательно. Жаль, что мы не заметили этого сразу, но на крыше за водяным котлом оказались металлические ступеньки. Я ими воспользовался.

— Ужасно, — вздохнул Фицдуэйн. Сержант Ога улыбнулся.

— Но если бы не водосточная труба, — добавил он, — я думаю, что Адачи-сан был бы уже мертв.

Глава 19

Япония, Камакура, 27 июня

Фицдуэйн и Йошокава не спеша прогуливались по побережью моря в Камакуре.

— У меня есть известия от Адачи, — сказал Йошокава. — Его отец позвонил мне перед самым нашим уходом. Лихорадка спала, и Адачи отпустили из больницы. Сейчас он отдыхает дома, с родителями. Суперинтендант-сан надеется вернуться к работе примерно через неделю. Он очень признателен вам за все, что вы для него сделали.

— Адачи очень хороший человек, — сказал Фицдуэйн. — А дело Ходамы, доложу я вам, это настоящая выгребная яма. Должно быть, он был сильно расстроен и выбит из колеи всеми этими многочисленными предательствами. И все же лучше узнать, как все обстоит на самом деле, чем оставить все как есть.

— Вы должны знать, Фицдуэйн-сан, — сказал Йошокава, — что Адачи-сан чувствует себя вашим должником. Ему немного неловко, так как вскоре вы уезжаете, а он не знает, каким способом выразить вам свою признательность и свои чувства.

Фицдуэйн рассмеялся.

— Строго между нами, Йошокава-сан, кто чей должник — это очень спорный вопрос. Если бы он, превозмогая головокружение и болезнь, не выстрелил в этого Фудзивару, то боюсь, сейчас я не наслаждался бы ни морским воздухом, ни вашим обществом. Единственное, что было бы в моих силах, так это заунывным голосом окликать вас из потустороннего мира и давать советы, какую урну с прахом лучше всего держать в гостиной. Так что передайте Адачи, чтобы он забыл про это.

Йошокава улыбнулся, но потом снова стал серьезным.

— Адачи-сан происходит из древнего, уважаемого в Японии рода, — сказал он. — Свои обязательства он воспринимает крайне серьезно. Вы должны понимать, что он не может и не хочет забывать об этом. Для него это невозможно.