Правила покупки волшебных вещей

Тот, кто моется тёплой водой, чувствует себя лучше, у него появляется чувство защищённости в собственном доме, и он не хочет никуда уходить. А ещё тот, кто моется тёплой водой, не раздражается из-за холодной воды.

Пока мои спасители прилежно завинчивали, закручивали и стучали, я побежал в котельную, чтобы забрать оттуда Тимура, белого плюшевого тигра. Он был следующим на очереди. Мне нужны новые платёжные средства.

Я вернулся в прачечную.

И застал начало катастрофы.

Молот летал следом за клещами, его рукоятка прыгала, как заяц по полю. В погоне друг за другом они испачкали всё бельё, развешенное для сушки. На брюках мамы оказались золотые полоски, на рубашке папы – отпечаток молота, на чёрной футболке – крапинки, а голубые полотенца выглядели сейчас как звёздное ночное небо.

Мне пришлось несколько раз пригнуться, чтобы не получить инструментами по голове. Молот наконец настиг клещи, повалил их на землю и стал колотить по ним изо всех сил. Видимо, у них был давний конфликт. Растеряв позолоту, они предстали в своём натуральном виде. Похоже, кто-то покрасил старый молот и кривые клещи золотой краской, чтобы они лучше выглядели. И я опять оказался единственным тупицей, купившимся на это.

– Довольно! – закричал я.

Оба предмета действительно разлетелись в разные стороны и упали на пол.

И вовремя, потому что в этом хаосе я не услышал, как кто-то пришёл домой.

– Что здесь происходит? – Это был папа. Он стоял в дверном проёме и устало смотрел на меня. – Что ты здесь делаешь? Это моя рубашка?! – воскликнул он и побежал к бельевым верёвкам, растянутым от стены к стене.

– Рисование, – только и сумел пробормотать я, отодвигая ногой молот и клещи к бельевой корзине. – Это для уроков рисования. Эксперименты с цветом и предметами.

– Ты что, сошёл с ума?! Это же моя лучшая одежда! Всё новое! – возмутилась мама, которая как раз зашла в подвал. Размахивая руками, она стала бегать туда-сюда между бельевыми верёвками и кричать, как чайка.

А потом случилось именно то, что я как раз и хотел предотвратить. Родители начали ссориться. А я ничего не мог с собой поделать и просто расхохотался. И не тихонько, а громко и долго, как душевнобольной.

– И ты не мог остановиться? – потрясённо спросила Филина на следующее утро, когда я рассказал ей о катастрофе. На уроке рисования мы специально сели за один стол, потому что здесь было разрешено тихонько болтать между собой. Пытаясь нарисовать объёмный куб, я рассказывал о своих резких сменах настроения от ликования до смертельного отчаяния, а Филина тайно записывала мой отчёт под партой в свой блокнот по магической ботанике.

Я не стал рассказывать ей, что родители в качестве наказания отправили меня в комнату без ужина: они назвали мой смех «чем-то ужасно неуважительным» и были очень обижены.

– Прости, Тоби, – сказала Филина. – Львиные цветы должны делать храбрее, а сердечный корень – счастливее, но, похоже, они плохо сочетаются друг с другом. Наверное, не стоит использовать их вместе. Следующий чай я сделаю лучше, обещаю.

Она же не думает всерьёз, что я ещё раз буду пить её чай? Я почувствовал нарастающий гнев и сверкнул на неё самым злым из своих взглядов. Но Филина его не заметила.

– А может, всё дело в дозировке, – рассуждала она вслух. – Просто мне не хватает чутья и опыта. Как в последний раз с Леоном. Не думай, что я хотела, чтобы ему стало так плохо.

От ужаса карандаш оторвался от линейки, и я испачкал свой первый набросок.

– Так это ты?! Ты его отравила?! – зарычал я сквозь стиснутые зубы.

– Ну-ну, не преувеличивай. Я всего лишь добавила отвар дракорога в его бутылку. И всё. Обычно это прекрасно помогает от запора, а не валит с ног сразу же.

Не сговариваясь, мы посмотрели на Леона – сегодня он выглядел очень даже здоровым, и его щёки светились румянцем. Наверное, потому, что ему разрешили работать на цифровом планшете, соединённом с интерактивной доской, и мы все могли наблюдать на большом настенном экране, как он рисует объёмную гоночную машину.

Это очень впечатляло.

– Но зачем?! Ты же могла убить его.

– А что мне оставалось делать? К тебе было не подобраться. Вы же неразделимы, как сиамские близнецы.

Сквозь мою обиду на Леона на секунду пробилось прекрасное чувство, которое испытываешь, когда у тебя есть лучший друг. Такой, с которым здорово вместе, которому слепо доверяешь, с которым вы смеётесь над одними и теми же шутками, которого тридцать лет спустя ты без колебаний повезёшь на такси, даже если у него не осталось ни цента. Таким другом когда-то был Леон. Жаль, что всё так закончилось. В этот момент я ужасно скучал по нему. Я смотрел на него, такого счастливого сегодня, демонстрирующего всем, как хорошо он умеет рисовать. Позже герр Рихтер, наш учитель рисования, перед всем классом распечатал его гоночную машину на 3-D принтере, и Леон чуть не взорвался от гордости.

Я ничего не мог с собой поделать и радовался за него всем сердцем. Его мама работала инженером, и у неё даже дома стоял такой принтер. Однажды он мне его показывал. Это было очень круто.