Правила склонения личных местоимений

— А почему же она не здесь? Не болеет за тебя? — продолжает блондинка.

— Она беременна. — говорю. — Со дня на день родит.

— Тебе, правда, шестнадцать? — удивляется девушка.

— А у тебя грудь настоящая? — еще больше сбиваю ее с толку я.

Она тупит минуты две, морщит лоб, быстро моргает, а потом фыркает что-то и уходит. Ненавижу, когда меня отвлекают! Мне надо сейчас сосредоточиться. У меня и так голова трещит от мыслей и эмоций, а тут еще какие-то силиконовые губы задают идиотские вопросы. И только я обрадовался, что отвязался от внезапно появившейся поклонницы, как на ее месте возникает другая. С первого взгляда найти десять отличий между ней и первой не очень просто, но, присмотревшись, я замечаю, что губы у этой натуральные, грудь раза в два меньше, да и ростом она пониже. А в остальном — просто копия.

— Ты, правда, такой крутой, как говорят? — спрашивает она и кладет руку мне на плечо.

— Кто говорит? — уточняю абсолютно холодно.

— Ну, Егор. — немного неуверенно отвечает девушка.

— Да что ты! — усмехаюсь. — У меня даже прав нет. Мне и водить-то нельзя.

— Я что-то не поняла. — после непродолжительной паузы говорит она. — Так ты гоняться будешь? Ты же Рома?

— Я Рома, да, это верно. — отвечаю. — А ты о чем спрашивала?

Девушка морщится и отходит в сторону.

Потом все идет замечательно, я и уделываю всех своих соперников. Все-таки, Малышка — прекрасная машина! Я ни с кем не разговариваю, хотя после каждого заезда десятка два парней и девушек закидывают меня какими-то нелепыми вопросами. И еще с десяток просто восхищенно что-то выдыхают.

Вскоре становится абсолютно очевидно, что у меня тут только один достойный соперник, который тоже рвет всех и вся на своем пути к финальному заезду. У него темно-синий Мерседес CLK, заряженный до такой степени, что каждый раз, когда стартует, мне кажется, он взорвется.

— Черт, что у него там? — спрашиваю я, когда ко мне подходит Мишка и Егор.

— Не знаю. — тянет Мишка. — Пойдем глянем.

Я киваю, а Егор хлопает меня по плечу и говорит ободряюще:

— Ну, ты же порвешь его! Я в тебя верю, чувак!

Я едва заметно киваю, и мы с Мишкой быстро идем к этому темно-синему Мерседесу. Его хозяин и водитель — парень лет двадцати пяти. По сравнению с ним я выгляжу совсем сопляком, который тайком взял папину тачку и прикатил посмотреть на ночные гонки. Я подхожу и заглядываю под капот его машины.

— Что, боишься, пацан? — ухмыляется мой главный соперник.

— Боюсь, ты взлетишь. — отвечаю я, дожидаюсь, пока он самодовольно улыбнется, и добавляю. — На воздух.

— Смотри, как бы тебе не пролететь, шутник! — нервно хихикает он. — У тебя движок-то какой стоит?

— Ил-86. — отвечаю я.

— Что? — не понимает он.

— Самолет такой.

На этом мы с Мишкой возвращаемся к Малышке.

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спрашивает Мишка.

— Я его никогда не сделаю. — отвечаю.

— В смысле?

— В смысле у него тачка — просто монстр. Я тупо по характеристикам уже ему проиграл. Причем с большим отрывом.

— Да ладно, Ром! — как будто не верит своим ушам Мишка. — Что, так плохо все?

— Да нет, у него хорошо.

— Что, без шансов, вообще?

— Ну, если только он просрет на страте… — размышляю я. — Но хрен он просрет.

В общем, когда приходит время финального заезда, и мы с этим парнем встаем на старт, я понимаю, что у меня есть шансы на победу только в случае его ошибки. И к моему величайшему счастью, он каким-то невероятным образом эту ошибку допускает. Он неудачно врубает третью, и я обхожу его. И хотя на финише он почти догоняет меня, я все же пересекаю линию первым. Как этот парень умудрился просрать третью передачу, не понимаю, да теперь это и не важно!

На меня обрушивается волна поздравлений, воплей и радостных криков. Все жмут мне руку, хлопают по плечу. А потом на меня обрушивается еще и куча бабла от Егора. Не знаю, уж сорок он мне отдал процентов или меньше, но деньги приличные.

От всей этой орущей и ликующей толпы мне передается импульс легкого помешательства, и я решаюсь на совершенно безумный, но удивительно приятный для моего сердца поступок. Это даже не поступок. Это самая опасная и дерзкая провокация, которая только могла родиться в моем больном мозге.

— Миш, — обращаюсь я к своему напарнику, — у тебя техника твоя с собой?

— С собой. — отвечает он. — А что?

— Поможешь мне угнать одну тачку?

— Для Егора?

— Нет. — говорю. — Для меня. Для личного пользования.

— Ты с ума что ли сошел?

— Миш, — уговариваю я, — от тебя ничего не надо. Просто приедешь, вскроешь ее для меня и смотаешься по-быстрому. Ты даже не при делах.

— Что за тачка?

— Мазда. Шестерка, — отвечаю.

— Что за система там стоит?

— Я понятия не имею. Но не думаю, что уж сильно навороченная.

— С чего бы?

— Давай, поехали, на месте разберемся. — я уже практически запихиваю Мишку за руль его машины.

Мы заезжаем во двор. Тут тихо. Под окнами — только крутые тачки.

— Вот она! — я указываю на отцовскую Мазду.

Мишка осматривает ее, заглядывает внутрь, потом возвращается к себе в машину.