Правила выживания

Задыхаясь от слез и быстрого бега, она ворвалась на заправку, чтобы сообщить Антонио о смерти родителей, и нашла его на заднем сиденье машины. Его лоб был сухой, но очень горячий. Брат не узнал ее. Мерседес нашла ключи от машины и привезла его домой. Опять начались бессонные ночи, погоня за лекарствами, слезы и молитвы. Девушка не прекратила бороться за жизнь брата, даже когда заболела сама. Он все равно умер, как умерли тысячи и тысячи людей.

Мерседес долго стояла рядом с кроватью, глядя на заострившееся лицо юноши. На его бледных руках выделялись только темные полоски машинного масла под ногтями и имя девушки-блондинки. Схватив кожаную куртку Антонио, она выбежала из дома на пустую улицу.

Она металась по Городу, одержимая лихорадкой и бессильной яростью, хрипло выкрикивая невнятные угрозы. В руках Мерседес сжимала металлический прут, которым била стекла машин и витрины магазинов. Звук осыпающегося стекла заставлял ее демонически хохотать. Она мчалась, не зная куда, и не могла остановиться.

На углу улицы Валенсии и Девятнадцатой авеню ее заметила шайка мародеров. Они хотели схватить девушку, но Мерседес, размахивая прутом, горячечно закричала что-то о Деве Марии и Крови Христовой. Мародеры убежали, испугавшись скорее лихорадки, нежели прута, но Мерседес вряд ли даже заметила их.

Она не знала, сколько бродила так по улицам, круша и ломая все на своем пути. Когда силы иссякли, девушка зашла в мебельный магазин, двери которого были выломаны вандалами, легла на один из диванов и провалилась в бредовый сон.

Спала Мерседес очень долго и проснулась от жажды. Напившись воды в кабинете управляющего, вышла из магазина и побрела, сама не зная куда. Под ногами, как снег, хрустело битое стекло. Щурясь от яркого солнца, девушка шла между разбитыми машинами, обходя трупы: мужчина средних лет, прислонившийся к колесу, пожилая дама на крыльце дома, совсем юный парень — кто знает, может, один из тех мародеров, — в разбитой витрине ювелирного магазина, среди блестящих побрякушек.

Рядом с ней шел Антонио. Они разговаривали. Брат был очень бледен, и сквозь его тело Мерседес видела улицу и дома. Конечно, ведь он был мертв.

— Ты что, не хочешь разговаривать со мной? — упрекал он ее.

— Как я могу с тобой разговаривать, если ты умер? Из угла его рта свисала тлеющая сигарета, руки были засунуты глубоко в карманы.

— Ну да, наверное, ты права. Помолчав, она спросила:

— И как это — быть мертвым?

Антонио пожал плечами и глубоко затянулся.

— Теперь мне не надо заботиться о здоровье. Курю, сколько влезет.

— Я тоже хочу умереть, — пожаловалась она.

— Нет, девочка, ты не хочешь этого.

— Тони, я правда хочу. Мама умерла, папа, ты — все умерли. Что мне делать одной?

Мерседес попробовала обнять его, но руки ее схватили воздух. Антонио сердито сверкнул на нее глазами:

— Прекрати! Даже не хочу слышать эти глупости.

— Говоришь, совсем как папа! — Тони отвернулся, и Мерседес сразу же пожалела о своих словах, вспомнив его яростные стычки с отцом. — Тони, ну извини! Я не это хотела сказать, ну куда ты уходишь?

Брат замедлил шаги, и они снова пошли рядом.

— Знаешь, папа иногда был прав. Ты так не думаешь? Мерседес становилось трудно улавливать выражение его лица, призрак становился все прозрачнее.

— Тони, зачем мне жить?

— Тебе нужны причины? — Он снова пожал плечами. — Теперь ты можешь делать все, что тебе по душе. Живи где хочешь. Ходи куда хочешь. Ты свободна.

— Я не хочу так!

На лице Антонио появилась хулиганская ухмылка — он никогда не умел долго на нее сердиться.

— Значит, тебе нужна причина, чтобы продолжать жить? О’кей, ухаживай за моей машиной. Дарю ее тебе. Ты теперь отвечаешь за нее.

— Тони, ну что за глупости! Зачем мне…

Она поняла, что разговаривает сама с собой. Оглянувшись, Мерседес узнала улицу, на которой стояла, — всего два квартала от дома родителей. Девушка дошла до дома, но заходить не стала. Она взяла машину и долго ездила по Городу, подыскивая себе место для жилья.

Это произошло очень давно. В тот день, когда Город дал Джекс имя, Мерседес возилась в своем огороде в Юнион-Гарден, собирая последние помидоры с грядок. Подняв голову, она увидела Антонио, стоявшего рядом. Мерседес улыбнулась ему. В годы сразу после Чумы он заходил поболтать к ней раз в несколько недель, а потом пропал. Сегодня она видела его впервые за несколько лет.

Брат курил и смотрел вдаль. На нем все еще была потертая джинсовая куртка и заляпанные машинным маслом джинсы.

— Привет, девочка!

— Я уже давно не девочка, Тони. Я теперь намного старше тебя, — со вздохом поправила его сестра.

— Ну, может быть, и так, но я все равно твой старший брат. — Он затянулся, выпустил облачко дыма и произнес уже серьезнее: — Я пришел предупредить тебя.

— О чем?

— Готовься. Сюда движется армия.

— Девушка, которая недавно пришла в Город, сказала то же самое.

— Не пренебрегай ее словами, девочка. Она знает, о чем говорит.

— Но как мне готовиться? — недоуменно спросила Мерседес.

Сжав сигарету в зубах, брат развел руки, как будто у него не было слов, чтобы описать необходимые приготовления.