Правила выживания в Джакарте

Рид паркует машину среди деревьев, там, где погуще, чтобы не заметили с высоты. Влажные густые леса Явы не раз служили ему хорошим прикрытием, не подвели и сейчас: укромно укрывшись на пригорке, он получает хороший обзор на подъездную дорогу к зданию и некоторую часть самого здания.

У будки охранника Рид то и дело видит вооруженного мужика — видимо, дежурного, — но лица не узнает.

— Ладно, — бормочет он, устраиваясь поудобнее на сиденье и приготовившись к долгому наблюдению. — Ладно. Посмотрим. Подождем.

Долго ждать не приходится.

Спустя три минуты после того, как Рид решает для комфорта стянуть кроссовки, к пятиэтажке подъезжает тот самый лазурный «Пежо». А еще спустя полминуты из «Пежо» выходят… о, как же они выходят…

Рид видит все фигуры. Одна венчается темненькой головой и выделяется сдержанно-гавайской рубашкой. Вторая — долговязая, с головой светлой. Рид готов поклясться: еще до того, как он понимает, кто это, у него, аки у экстрасенса, начинает ныть плечо. Ах, как было бы хорошо, если бы его плечо теперь начинало ныть всегда, когда он видит крысу.

Следом появляются высокая женщина, гора мускулов — июнь в календаре сексуальных пожарников — и несуразный сгорбленный паренек. Все они Риду знакомы.

Кирихара захлопывает дверцу и замирает. Инспектор Арройо что-то говорит ему, с такого расстояния выражения лица не разобрать. Веснушечка — боже, дай памяти, как его зовут — топчется, уткнувшись в телефон; Капитан Америка разминает грандиозные плечи, а большая начальница обводит периметр взглядом.

Вся эта вечеринка может значить только одно: Рид все-таки работает лучше людей Салима.

— Интересненько… — с удовольствием тянет Рид, откидываясь на сиденье. — О-о-очень и-и-интересненько!

Он чувствует легкое покалывание в воображаемой области мозга, которая отвечает за предвкушение скорой мести.

В прекрасном городе Джакарте каждый уголовник хранит под подушкой пистолет и списочек своих недругов, чтобы на ночь перечитывать и не забывать, кого при возможности нужно пристрелить. В каждом втором таком списочке каллиграфично было выведено имя Эйдана Рида.

Список самого Эйдана Рида был на редкость коротким — полтора мудака. Рид был отходчивым, легко злился, легко прощал, и чаще всего у него не было времени кого-то всецело ненавидеть: нужно было стащить побольше и удрать побыстрее.

Эллиот Кирихара ненависти, может, и не заслуживал, но он умудрился кидануть, разозлить, разочаровать и подстрелить Рида одновременно.

И, поудобнее устраиваясь на своем наблюдательном пункте, Рид знает: скоро Эллиот Кирихара сполна получит причитающееся.

* * *

В целом Николасу потребовалась почти неделя, чтобы выйти на их след, — а это значит, что над легендой для этих парней работали лучшие спецы. Кирихаре это не нравилось. Подвох в Джакарте поджидал за каждым углом… Тем более в местечке вроде этого.

Копы обосновались в недостроенном пятиэтажном здании, затерянном где-то на перекрестках дорог в буйных яванских лесах — те подступали к городу довольно близко. Удачная позиция — прямо рядом с Джакартой, но достаточно далеко, чтобы не быть на виду. Тем более это позволяло им не стесняться: Кирихара оценил ящики с оружием среди раскиданных матрасов, телевизоры с выведенной с городских камер картинкой и несколько канистр с бензином на случай, если понадобится быстро уничтожать следы.

Здесь тихо, грязно и опасно — именно так, как и должно быть на заброшенных стройках, где обосновались полицейские, оставшиеся без прикрытия. Кирихара быстрым взглядом оценивает пути отхода — не то чтобы у него большой опыт, но он быстро учится — и шансы, с которыми получится этими путями отхода воспользоваться. В принципе, если прошмыгнуть быстро…

— Приятно видеть вас при других обстоятельствах, — сдерживает обещание Арройо и улыбается самой вежливой из своих улыбок.

Лукман Перети, он же Юда Ваххаб, в одночасье переквалифицировавшийся из головореза в капитана особого отдела полиции, даже не встает с ящика, на котором сидит: просто поднимает на них взгляд, знакомый каждому американскому агенту за границей, — не то чтобы у Кирихары и в этом большой опыт: «Черт, американцы».

К его чести, вслух он этого не произносит.

Пара его людей маячит в зоне видимости, один сидит, подобрав по-турецки ноги, на матраце перед двумя ноутбуками. Масао. Гема. Без разницы.

Кирихаре сейчас все без разницы.

— Не надо любезничать, — говорит их капитан, не покупаясь на вежливость Арройо. — Или обсуждаем дела, или расходимся. Вы сказали, у вас есть важная информация.