Правильное решение (СИ)

Он думал о том, что нахлынуло на него в храмовой тюрьме, и не мог поверить, что с того момента прошло меньше часа. Энакин чувствовал себя выжатым досуха. Опустошенным. Безумно усталым. Хорошо еще, что не тошнило, как с обычного похмелья... да и то к горлу подкатывал склизкий ком, стоило оглянуться на почерневшие от копоти стены Храма.

Это и есть Темная сторона? Тот самый запретный плод? Сомнительная же от него радость, если так.

Зато Палпатин выглядел довольнее некуда. Он стоял за плечом Энакина и, сощурив глаза на яркое солнце, обозревал раскинувшийся у его ног город. Город, отныне принадлежавший ему одному.

- Я благодарен тебе, мальчик мой. Теперь все будет так, как должно быть.

Мягкий голос. Мягкий и мудрый взгляд серо-голубых глаз. Мягкая и доброжелательная улыбка. Но теперь Энакин знал, что таится под этой маской, и никогда не забудет.

Палпатин был не просто беспринципным политиком. Не просто безжалостным тираном, на досуге развлекающимся запретными знаниями.

Правитель Республики был чудовищем - намного более страшным, чем кровожадный зверь, в которого Энакина ненадолго превратила Тьма. И Энакин сам помог ему выйти на свободу.

Он до боли стиснул зубы. Что сделано, то сделано, и сожалеть тут не о чем. Мерзостно до бессильного воя, когда предательство становится единственно правильным выходом, но он не выбирал время, в которое родиться - как не просил об этой клятой Избранности, в чем бы она ни заключалась.

- Падме, - только и выдохнул Энакин. Пепел и дым горчили на языке. - Вы обещали ее мне.

Палпатин обернулся к нему. Стиснул его плечо - скорее властно, чем покровительственно.

- И ты ее получишь, живой и здоровой. Разве я хоть раз отказывался от своих обещаний?

С губ рвалось язвительное "а как насчет тех, что вы давали сепаратистам?", но Энакин проглотил невысказанные слова. Что-то ему подсказывало, что умение держать язык за зубами придется теперь оттачивать вдвое усерднее, чем прежде.

От бронированного спидера, припаркованного неподалеку, к ним направились трое Алых гвардейцев. Все в полном облачении и при оружии; глаза за визорами старомодных шлемов зорко высматривают опасность.

- Капитан Джеред, ваше превосходительство, - склонил голову их командир. Задержал взгляд на Энакине, но вопросов задавать не стал. - Сепаратисты вторглись в систему Корусканта. В Сенате вспыхнул бунт под предводительством магистра Винду и нескольких сенаторов. Мне было поручено обеспечивать вашу безопасность до тех пор, пока республиканские войска не возьмут ситуацию под контроль.

Меньше минуты назад Энакину казалось, что внутри у него все пусто, выжжено, но от этих слов сердце подскочило к горлу, напоминая о себе. Пальцы сами собой сжались на рукояти меча.

- То есть как - бунт?! - с присвистом сорвалось с его губ. - Среди сенаторов есть пострадавшие?

Гвардеец кивнул:

- Неизвестно, мастер Скайуокер. Магистр Винду напал на директора Айсарда, после чего в зале Сената завязался бой. Войска ССБ и гвардии руководят эвакуацией сенаторов и персонала, но жизни многих из них до сих пор остаются под угрозой.

Ярость ударила в голову жаркой волной, и Сила с готовностью откликнулась на нее. Энакин и сам не осознал толком, что делает, а невидимая рука уже стиснула шею гвардейца и приподняла его над землей. Капитан захрипел, тщетно скребя по горлу бронированными пальцами.

- Вы, - прошипел Энакин, - обязаны знать такие вещи. Вы обязаны отвечать за безопасность Сената. Вы обязаны защищать тех, кто выше вас!

- Энакин, - Палпатин предостерегающе коснулся его плеча, но Энакин лишь усилил захват. В тот момент он готов был обрушить свой гнев и на самого Сидиуса: за его лживые обещания, за опасность, которой подвергалась сейчас Падме... за то, что он обманом вынудил его сотворить...

Внезапно его голова взорвалась такой болью, что глаза на миг застила ярко-белая вспышка. Энакин стиснул зубы, лишь чудовищным усилием воли сдержав крик. Гвардеец тяжело рухнул на ноги и, хрипло хватая воздух, отшатнулся назад. А руки его уже смыкались на силовой пике...

- Немедленно прекратить! - голос Палпатина, обычно мягкий и вкрадчивый, хлестнул не хуже кнута. - Мастер Скайоукер, я могу понять ваше состояние. Но прошу вас различать поле боя и мирный разговор. Ваши бывшие товарищи виновны в этом кошмаре, и карать здесь, кроме них, некого.

"Держи себя в руках, мальчик, - змеиным шипением зазвучал в голове его шепот. Ледяной обруч со страшной силой сдавил виски. - Ты не смеешь прикасаться к моим слугам. Не смеешь вести себя, как дикое животное. Как бы благодарен я тебе ни был. Надеюсь, мне не придется повторять дважды".

На лице Энакина заиграли желваки. Пальцы настоящей руки сжимались и разжимались - жаль, что лишь на воздухе, а не шее нового учителя.

Но в одном он прав: слепая ярость здесь не поможет.