Правильный конец (СИ)

— Но не такие экзотичные, как секс под там тамы, — заметил с улыбкой Гарри, Кингсли слабо застонал и пошевелился.

— Чем ты его? — прошептала Гермиона.

— Конфундусом. Пойдём, пока мы оба не оказались на этом столбе.

Перед выходом Гарри ещё раз посмотрел на верёвки и отметил, что и такое могло возбуждать.

— Сначала на завтрак? Или сразу на обход, — спросила она.

— Обход, может быть сегодня нам удастся выбраться из замка.

Гарри взглянул в ближайшее окно и, увидев как мерцают звёзды на ночном небе, решил, что и сегодня у них ничего не выйдет.

Самое главное, что они вместе. Пожалуй такое пробуждение можно пережить, ведь оставшийся остаток дня они проводят вдвоём — смеются, читают, танцуют, изучают колдовство. Несколько раз они даже пытались взорвать стены замка бомбардой, в тех местах где должен находится вход, но заклинания рассыпалось в звёздную пыль, даже не коснувшись цели.

Гарри начал проделывать дыру в стене с помощью топорика, наколдованного накануне, но на следующий день небольшое углубление затягивалось, как рана на человеке.

Что они делают не так?

Что замку от них нужно?

========== Глава 6. Осознание ==========

Просыпаться не хотелось. Вчера они с Гарри уснули рядом, и было так хорошо, тепло и привычно, словно вот так они делают уже очень давно. Ну а сейчас. Сейчас она знала, что это не Гарри, не он шлёпает босыми ногами по деревянному полу. Его шаги не такие тяжёлые.

«Рон?»

Гермиона открыла глаза, и волна облегчения накатила на неё, смывая отчаянье и страх. Знакомые рыжие волосы и веснушки по всему телу, в этом весь Рон, такой привычный, такой знакомый, вот только… Она, конечно, за этот бесконечный день видела немало мужских и женских половых органов и в принципе свыклась с этим, но почему-то даже член Крэбба, толстый как сосиска, не вызвал у неё такое желание расхохотаться. Нет, с размером у Рона было всё в порядке, и даже то, что Рон ходил из угла в угол и жевал бутерброд, а другой рукой чесал яйца, было не страшно, но веснушки?!

«Серьёзно? Веснушки?»

Они покрывали всю длину немаленького агрегата и горели ярким пламенем на бледной коже, словно во время заразной болезни — это было смешно и противно. И Гермиона впервые задумалась, а с чего ей вообще когда-то понравился Рон.

— Ты проснулась? — буркнул «возлюбленный», отвлекая Гермиону от вихря воспоминаний о друге, пронёсшемся в её голове. — Я есть хочу.

Не обращая внимания на его нытье, она осмотрелась. Это была гриффиндорская мужская спальня. Она нередко здесь бывала, вот только вместо шести кроватей стояла одна, и матрас на ней почему-то сильно прогибался, как в спальнях Норы. За окном всё так же светили звёзды, и Гермиона поняла, что это очередное продолжение бесконечного дня. Она устало вздохнула, откинула со лба спутанные пряди и потянулась за одеждой.

— Ты слышишь меня? Я хорошо потрудился, теперь надо и поесть.

— Но ты же жуёшь бутерброд, — вяло отозвалась Гермиона, застёгивая рубашку, впервые за много дней спокойно и не торопясь. Это не как с кентавром, от которого она, что было мочи, уносила ноги, а он пытался выбить двери, пока не растворился в иллюзиях замка. Ничего экзотического Рон отмочить не мог. Скорее всего, секс с ним был (если был) стандартный в позе — а теперь она их знает достаточно — по-миссионерски.

— Это даже не еда, просто перекус.

Гермиона посмотрела, с каким трудом Рон проталкивает в рот огромный кусок, и вздрогнула. Её замутило, когда она представила, что будет наблюдать за этим каждый день, и за этим — её взгляд невольно опустился вниз, если, конечно, им с Гарри вообще удастся отсюда выбраться. Она уже ненавидит этот замок.

— Рон, ты любишь меня? — неожиданно для самой себя спросила Гермиона и отшатнулась, когда Рон к ней приблизился. — Э-э-э, сядь туда, — указала она на кресло у окна. Он наконец дожевал свой «перекус», пожал плечами и сел.

— Что ты спрашивала?

— Ты любишь меня?

— Конечно, — его взгляд был совершенно пустым. Он словно не понимал, что она вообще от него хочет, и снова подумал о еде. Он ведь и бросил их в лесу, потому что был постоянно голодный и злой.

— А за что? — снова спросила Гермиона.

— В смысле? Гермиона, ты несёшь чушь, давай лучше найдём что-нибудь поесть и продолжим заниматься сексом, а то ты вчера была какой-то пассивной. Я уверен, ты можешь лучше.

— Пассивной? — воскликнула Гермиона и тут же умолкла, поняв, что доказывать что-то Рону бесполезно, к тому же у него есть воспоминания, а он для неё, очевидно, лишь плод воображения, который оказался результатом повреждённой Выручай-комнаты. Это они с Гарри поняли пару дней назад, но это не помогло решить проблему.

«Надо найти Гарри», — спокойно подумала Гермиона и встала.

— Ты посиди, отдохни. Наверняка ты сегодня хорошо потрудился, — Рон кивнул. — А я пойду найду еды побольше.

— Побольше, — вторил Рон.

С тяжёлым сердцем Гермиона закрывала двери в комнату, где остался Рон — её детское увлечение, — и направилась к Гарри, с которым теперь были связаны все её мысли. Осознание этого пришло как-то внезапно и сделало её эмоциональные метания последних трёх лет совершенно бесполезными.