Правило четырех

Если музыку можно рассказать, как историю, то таких историй я не слышала никогда. Как будто кто-то, хорошо меня знающий, говорил обо мне самой. Хотелось почему-то плакать. Или ходить, ходить по комнате. Или закрыть глаза – и кружиться. Арт рассказывал, что я смелая, но очень боюсь заблудиться на этом острове и не найти тех, кого ищу. Что я – сильная, но однажды наступит момент, когда мне понадобится чужая помощь. Что я, кажется, не глупая, но моих знаний не хватает для того, чтобы всем помочь, например. А еще – что я смогу стать умелой техноведьмой, но я все равно маленькая, а мир – огромный. И самое важное – мир даже не один! И все это мне передалось через музыку, и радость, и печаль, и еще странное ощущение: как будто песок просачивается у меня между пальцами. Я даже посмотрела на свои ладони – но нет, конечно, ничего подобного.

Я только не могла понять, откуда Арт все это про меня чувствует. Наконец он закончил.

– Ну вот, – довольно протянул дядя Патрик. – Почти готово. – Он повертел в ладони собранный механизм. – Только тут есть одна закавыка…

– Какая? – в один голос спросили мы с Артом.

– А не играет он.

– Не получилось? – расстроилась я.

Арт промолчал, только скривился.

– Ну-ну, не делай такую мордаху. И ты не кисни. Получилось – все крутится. Просто неживой он. Потому и не поет. Надо спеть за него.

– Спеть? – переспросил Арт.

– Ну, или сыграть. Тогда он запомнит.

– Арт, сыграешь? Пожалуйста! – взмолилась я.

– Да вы что, – усмехнулся Арт. – Спасибо, конечно, за высокую оценку моих способностей, но я не настолько виртуоз, чтобы вот так с ходу запилить Баха.

– А мне кажется, он такой…

Я развела руками, не находя слов. Близкий? Простой? Подходящий?

– Может, ты тогда сама споешь? Если он «такой»?

– Нет, вряд ли, – пробормотала я.

– А что-нибудь попроще его не устроит? – предложил Арт.

– Шут его знает. Такие штуки ведь делались не абы кем. Техно однажды вдохнул в нее жизнь, и только техно может изменить мелодию.

– Пчелка, ты же говорила, что умеешь.

Я подошла посмотреть на механизм, который дядя Патрик все еще держал на ладони. Вертелись крошечные колесики, пластиночки скользили по ним, и в середине было еще что-то, состоящее из нескольких трубочек разного размера. Я долго разглядывала устройство, пытаясь понять, что оно думает обо всем этом.

– Мне кажется… только не смейтесь, ладно? Он не услышит меня. Он… не захочет…

– Если так, кнопка, не стоит и пытаться. Волшебная техника, она капризная. Слушается только того, кто может.

– Жаль, что я не техно, – произнес Арт.

Он сказал это вроде бы без всякого выражения, но до меня вдруг дошло! Как же ему действительно жаль! Как он хотел бы этого!

– Да почему ты так уверен! – не выдержала я. – Ты играешь такую музыку и сочиняешь, ты же…

Арт с интересом смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Кнопка, ты разве не слыхала, что «техно» – это уменьшительное от «техноволшебник»? – вздохнул отец Арта.

– Слыхала. Ну и что же?

– А то, что Арт у меня, конечно, молоток и умник и играет очень классно, но играет, как человек. А техноволшебник способен сделать такое, чего человек не может. Вообще. Никогда. Вот, например, за этой дверью…

– Пап, не надо!

– За этой дверью – ванная. Открой и убедись.

Я подошла к двери, которую до сих пор даже не замечала, – она сливалась со стеной. За ней оказался душ, а еще раковина, унитаз и сушилка для полотенец.

– Убедилась? Теперь закрой.

Я послушалась.

– Раньше я мог сделать так…

– Не надо, папа! – закричал Арт.

– Да ладно, сын, я в порядке. Я мог делать так, что за дверью оказывался… балкон городской ратуши, например. Или живой дракон. Не веришь?

– Верю, – тихо ответила я. – Нам про такое рассказывали.

– Да? Ну вот видишь! А теперь я ни черта не могу. И даже если я сто раз скажу: «Дракон! Дракон! Дракон!», ничего страшнее сливного бачка там все равно не окажется. Вот давай попробуем: дрррако-он! Открывай!

Когда я открыла дверь, за ней ничего не изменилось. И я поспешила закрыть ее вновь, чтобы не расстраивать дядю Патрика еще больше.

– Вот! Убедилась? Вон и у Арта дракон не появится! Ни здесь, ни из-под пальцев.

Арт побледнел и отвернулся. Но дядя Патрик, кажется, этого не заметил. Эх, зря он начал про это…

– Ладно, – подал голос Арт. – Раз мы все втроем не можем сделать то, что нужно для медальона, будем делать то, что умеем. Вдруг он и вправду клюнет на другую мелодию. Пчелка, поможешь мне спеть «Длинную ветреную дорогу»? У нас вроде неплохо выходило.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Только на красной, ладно?

– На электрогитаре, конечно, – кивнул Арт.

Он заиграл и запел, а я подпевала, как могла. Дядя Патрик слушал и улыбался. Красивая песня все-таки, даже несмотря на то, что я слов не знаю.

Мы спели ее целиком. Но как только Арт повторил последний раз последнюю фразу: «Lead me to your door», дверь ванной с треском распахнулась.

На пороге стояла девочка в сером платье.

– Елка! – выдохнул Арт. – Ты опять у нас вместо дракона!

– Я заместитерь! – радостно заявила девочка.

«Заместитель», поняла я. Елка – заместитель дракона. Значит, она уже слышала и про драконов, и про остальное.