Правило крысолова

— Нет, съемку делала ты. Там совершенно зашибенная тетка в трусиках и лифчике бегает по комнате за мужиком в плавках, носках и галстуке.

— Боже-э-э-э… Только не это!

— Они балуются с обезьяной в шортах.

— Что можно рекламировать подобными кадрами?! — С шипением я подхожу к Лому, потому что от ужаса и негодования вдруг осипла.

— Не помню, — Лом вжимается в кресло и смотрит на меня снизу с покорным отчаянием. — Может быть, йогурт… “Только с нашим йогуртом день начнется неожиданно весело”, а?.. Нет, не помню…

— Что же мне с тобой делать?! — Сжимая кулаки и кусая губы, я стараюсь не заорать или не расплакаться.

— Ахинея, я хочу, чтобы ты меня ударила, — вдруг встает и говорит шепотом Лом.

Отлично! Размахнувшись, закатываю ему сильную оплеуху. Только я успела подумать, что за последние сутки бью уже второго мужчину этой самой рукой, как Лом сладострастно прошептал:

— Еще!..

Я бью его в левое ухо, потом толчком — в лоб, а когда Лом падает, сажусь сверху, захватываю рукой кудряшки и долблю затылком в пол. Все это время он громко и надрывно стонет и бессмысленно улыбается, и от этой улыбки я свирепею еще больше. И только когда меня оттащили два охранника, когда я дернулась от запаха нашатыря, когда полностью потерявший невозмутимость директор “Секрета” стал настойчиво интересоваться, зачем я все-таки сегодня, в такой погожий осенний день, пришла в его офис, я вспомнила, что Лом успел проглотить два с половиной пирожка.

— Я… ключ… Я принесла ключ, чтобы вы определили, от какого он сейфа.

— Спасибо за визит, но давайте встретимся в другой раз. — Он категоричен, он удивлен и озабочен состоянием бедного Лома, которому в соседней комнате врач делает примочки и успокаивающий укол. Это от его услуг я так опрометчиво отказалась.

Я глубоко вздыхаю и говорю строгим голосом:

— Сядьте!

Удивленный директор опускается в кресло руководителя по ту сторону стола. Выдержав паузу минуты в полторы, короткими доходчивыми предложениями я объясняю причину вдруг накатившего на меня раздражения. Сначала я представилась, и удивленный директор узнал, что я и есть основной исполнитель заказов по видеосъемке рекламы и информационных роликов. И что пришла я в его фирму в такой спокойный погожий осенний день не для того, чтобы устроить тут показательный припадок, а исключительно по делу, то есть по его приглашению. Пришлось, конечно, сказать, что больше всего меня в помещении фирмы “Секрет” расстроил именно плакат на стене с моим изображением. Потому как я точно помню, что танцевала на крыше автомобиля исключительно для рекламы зубной пасты “Хвойная”, и то, что мой напарник продал потрясающие кадры танца какому-то там автомобильному заводу, так меня расстроило, ну, вы же понимаете?..

Он не поверил. Он сходил в коридор, где, вероятно, внимательно всматривался в лицо девицы в прыжке, а я, предположив, что именно этим директор и занят, быстренько расплела свою короткую косицу и, как могла, растрепала волосы. И к моменту его появления в дверях кабинета приняла позу расслабленной пантеры, голову отвернула к окну, а глаза скосила к двери, слегка прикрыв их взлохмаченной прядкой. Получилось неплохо, судя по тому, что, войдя, директор дернулся и уже совершенно другой походкой подбирался к своему столу.

— Ну, допустим, — проговорил он, усаживаясь в кресло и не отпуская своими глазами мои. — Допустим, вы так переживаете из-за зубной пасты “Хвойная”, но обращаться подобным образом с напарником по работе!..

— А что вы делаете, если ваш работник продает важную конфиденциальную информацию постороннему заинтересованному лицу?

Директор задумался и посмотрел на меня уже не так осуждающе.

— Отношения между напарниками по работе — это ведь всегда отношения между мужчиной и женщиной, между двумя женщинами или между двумя мужчинами, так ведь? Важно установить определенный уровень, устраивающий всех. Например, моего напарника не устроит, если я его уволю. Его более чем устраивает такое выяснение отношений, свидетелем которого вы невольно стали. Поверьте, у меня и в мыслях не было устраивать погром именно в вашей организации, тем более что я пришла по делу. Хотелось бы к этому делу перейти, но вы весьма озабочены состоянием пострадавшего, да?

Директор подумал и кивнул.

— Давайте спросим его самого, насколько он возмущен моими методами разрешения споров.

Идем в соседнюю комнату. С дивана, отстранив живописнейшую грудастую женщину в халате из прозрачного белого шелка, приподнимается Лом, смотрит на меня умильными ласковыми глазками и громко сообщает:

— Ахинея, ты!.. Я люблю тебя, Ахинея!

— Вот видите, — закрываю я дверь перед оторопевшим директором. — Перейдем к делу?