Правило серафимов

Стражник взвыл и покачнулся. Таури отскочила, одновременно убирая левый меч в ножны. Раненый, припав на поврежденную ногу, сделал длинный выпад. Таури легко отклонилась, пропуская острый наконечник. Перехватила оружие за древко и потянула дальше, в направлении удара. Стражник машинально дернул копье к себе. Таури тут же выпустила чужое оружие. Не ожидавший такого маневра стражник потерял равновесие. Таури поднырнула под копье и пнула стража в раненое бедро. Тот взвыл и упал, так и не выпустив оружие.

Слушать, как он ругается сквозь стиснутые зубы, было чистым удовольствием. Во-первых, Таури узнала много новых выражений. А во-вторых, командовать теперь некому.

Всё-таки хорошо иметь дело с дисциплинированной стражей. Разбойники уже давно напали бы всей толпой, надеясь получить долю в добыче. А эти встали парами и ждут команды. Хорошо, что неведомая Таури четвертая схема не предполагала одновременной атаки. Но ситуация оставалась опасной. Враги окружили серафима, не давая ни отойти назад по мосту, ни прорваться к лесу. Правда, назад, в распростертые объятия стражи, Таури не собиралась. Нужно как можно быстрее пробиваться вперёд.

Выхватив второй меч, Таури закрутила оружие перед собой. Клинки зашелестели, сливаясь в размазанные полосы.

— Пугает, зараза, — пробормотал один из стражей.

Но Таури вовсе не собиралась кого-то запугивать. Она входила в боевой транс. Нужно было избавиться от лишних мыслей и чувств. От глупой жалости к воинам, которые сейчас умрут. От ощущения неправильности происходящего. Ведь стражи не враждуют с серафимами. В другое время они могли бы славно посидеть в кабаке, рассказывая друг другу байки и рассуждая об оружии. Но сейчас миром не разойтись.

Остановов клинки, Таури метнулась влево. Стражи вскинули копья, защищаясь. Обычный боевой рефлекс копейщика — ударить навстречу, пользуясь преимуществом в длине оружия. Таури кувыркнулась вперед, поднырнула под копьями. И, перекатившись на колено, расходящимся движением резанула сразу обоих. Вторым кувырком ушла им за спины. Вскочила и обернулась. Одним взглядом охватила поле боя.

Паренёк с перерезанным горлом лежал в густой траве, раскинув руки. Недалеко от него возился пожилой страж, пытаясь перетянуть раненую ногу. Еще один противник слабо шевелился, прижав руки к животу. Руки были ярко-красными. Его напарник стоял на коленях, опираясь на копье. Наметанным глазом Таури видела, что ему уже не подняться.

Оставшиеся стражи не собирались отступать. Сбились в кучу, но стояли, подняв копья. Таури приготовилась к следующей атаке. А по мосту, на ходу доставая стрелы, бежали лучники.

Стражники услышали топот и оглянулись. При виде подкрепления они сразу перестали жаться друг к другу. Разошлись в стороны, чтобы не перекрывать траекторию выстрела. Всё это — в нехорошей тишине.

Остановившись на середине моста, стрелки неторопливо подняли луки. Их было двое. Они выстрелили одновременно.

Таури отбила обе стрелы. Даже не отбила, а перерубила пополам. Лучники ошарашено уставились на нее. С таким же изумлением на нее смотрели оставшиеся в живых копейщики. Пользуясь заминкой, Таури попятилась к лесу, не сводя взгляда со стражей.

Бежать нельзя: на спине глаз нет. Кинут копье или пустят стрелу — и не отбить, не уклониться.

Кажется, бой может закончиться малой кровью. Стражи в замешательстве. Копейщики видели, что противостоять серафиму не могут, у лучников даже мечей нет, только кинжалы у пояса. Метнуться, смять в одной стремительной атаке копейщиков, и лучники побегут. А нет — так им же хуже. Таури приготовилась к броску… И тишину разорвал пронзительный, режущий уши свист. Пожилой стражник, которого Таури уже списала со счетов, вытащил у мертвого парнишки свисток и с остервенением дул в него, словно от этого зависела его жизнь. Ему, наверное, казалось, что так и есть: скорее всего, он не знал, что серафимы не добивают раненых.

Таури поняла, что окончательно пропала. Сейчас сюда сбегутся все три десятка. Точнее, двадцать шесть бойцов. И неизвестно, сколько среди них лучников. Можно отбить две стрелы. От силы три. Но десять стрел одновременно не отобьет никто.

Под ногой хрустнул обломок. Таури бросила короткий взгляд и заметила, что вместо наконечника на стрелу намотан кусок пакли. Значит, и правда не хотят убивать.

Но легче от этого не стало. Для серафима потерять груз — хуже, чем умереть.

Таури вскинула клинки. Как бы ни складывалась ситуация, драться нужно до конца.

Воздух упруго дрогнул, амулет дернул Таури за шею. На залитой кровью траве появился Ёрк. Покачнулся, восстанавливая равновесие. Перешагнул через убитого паренька, глянул вокруг и довольно сказал:

— Я вовремя.

Таури застонала. Впервые за последние двадцать лет ей захотелось бросить меч и разреветься, уткнувшись носом в коленки.

Стрелки, опомнившись, снова подняли луки. Таури зарычала:

— Немедленно телепортируйся обратно!

— Зачем? — весело удивился маг.

— Идиот! Нас здесь убьют!

Маг хладнокровно ответил:

— Это вряд ли. Прикрой меня.