Правитель Аляски

Угощение было устроено в саду на территории русской фактории. Для канаков скатерти были расстелены прямо на земле, для самых важных гостей поставили столы. Поскольку канакские обычаи запрещали женщинам принимать пищу вместе с мужчинами, немногие допущенные на торжество представительницы прекрасного пола лишь пригубляли напитки. Молодых заставили целоваться и по-русски и по-канакски — носом о нос. Дородные жёны короля Каумуалии с завистью взирали на экстравагантный, по их понятиям, наряд невесты Сверкающая белая материя была так хороша, так ярко выделялось на её фоне спускавшееся с шеи Ланы ожерелье из красных, сиреневых и жёлтых цветов, таким счастьем светились тёмные глаза избранницы русского алии, что королевские жёны, каждая сама по себе, твёрдо вознамерились потребовать у своего супруга, чтобы и он выпросил у русских для их нарядов такую же материю.

Хорош был и Тараканов в красной сатиновой рубахе, подпоясанной ремнём. Он подровнял бороду, аккуратно причесал ещё густые рыжие волосы, глубокой нежностью теплел его взгляд, когда он смотрел на сидевшую подле него Лану.

От имени компании и всего отряда находившихся здесь русских доктор Шеффер подарил молодожёнам большой кованый сундук с ярко расписанной крышкой. И король Каумуалии не ударил лицом в грязь, важно объявил гостям, что в честь этого события, укрепляющего союз русских с канаками, он дарит Тараканову и Лане деревню с тринадцатью жителями в провинции Ханапепе.

   — На берегу реки Дон! — радостно возвестил несведущим русским уже всё заранее обговоривший с королём доктор Шеффер.

На закате солнца молодых торжественно проводили в новую хижину. Русские гости и большинство канаков разошлись по своим домам. Но возле хижины на берегу реки осталось несколько мужчин и женщин в возрасте от двадцати до сорока лет. Они тихо сидели на траве вокруг дома и ждали, вслушиваясь в доносившийся изнутри нежный любовный шёпот, в котором русские слова мешались с канакскими. Когда над землёй спустилась мгла и выглянул лунный серп, бросивший серебристое отражение в воды реки, из-за тонких стен хижины стали слышны прерывистые вздохи и сладкие стоны Ланы. Насладившись этой любовной песней, вознаграждённые за своё терпение канаки с довольным видом посмотрели друг на друга и, встав с земли, молча пошли в деревню.

По примеру испанца Марина, успешно разводившего скот на острове Оаху, доктору Шефферу тоже хотелось организовать на Кауаи солидное животноводческое хозяйство. Этой идеей он поделился с королём, намекнув, что животным нужен простор и корм и неплохо было бы, если бы король уступил компании для выпаса скота подходящий участок земли. Король думал недолго и предложил доктору использовать для этих целей необитаемый остров Льхуа, расположенный к северу от острова Ниихау. По словам короля, Льхуа был невелик, но пастбищ для животных там вполне хватало. Доктор Шеффер решил отправить на Льхуа четырёх русских вместе с козами и овцами.

Животных погрузили на «Ильмень». Руководить экспедицией по доставке людей и скота на остров доктор поручил помощнику комиссионера Степану Никифорову. Ему же, с учётом того, что Никифоров разумел по-английски, он собирался дать и другое, тайное задание, касающееся капитана Водсворта. Водсворт по-прежнему не внушал Шефферу доверия, и доктор опасался, что американец вот-вот подложит ему какую-нибудь мерзкого вида свинью.

   — Постарайтесь, — сказал Шеффер Никифорову незадолго до отхода корабля, — исподволь приглядеться во время плавания к капитану Водсворту. Послушайте, о чём он говорит с матросами и что матросы говорят о нём. Главное — не дайте Водсворту, если появится у него такое намерение, угнать «Ильмень» на Оаху. Как это у нас, у русских, говорится: даже сытый волк всё в лес смотрит?

   — Примерно так, — согласно кивнул Никифоров.

Его, как и других промышленников, уже не удивляло, что доктор Шеффер предпочитает считать себя русским.

На «Ильмене» пошёл попутно в Ханалеи Фёдор Лещинский с поручением от доктора произвести инспекцию состояния дел в долине Шеффера и доставить оттуда мел и глину для строительных нужд в Ваимеа.

Лещинский вернулся первым на большой туземной лодке и обстоятельно доложил, что происходит в долине.