Правитель Аляски

Ближе к вечеру к лагерю Баранова подошли берегом несколько десятков колошей. Баранов передал им, что готов забыть причинённое русским зло, если будут возвращены все находящиеся у них пленные кадьякцы и он получит несколько аманатов тоенской крови. Посовещавшись, колоши ответили через переводчика, что это требование выполнить невозможно.

   — Что ж, тогда мы будем брать вашу крепость силой, — решительно заявил Баранов.

Парламентёры реагировали на его заявление дружным трёхкратным уханьем. Толмач пояснил: это значит, что они не боятся угроз и прерывают переговоры.

Утром после короткого совещания Баранов с Лисянским приняли решение штурмовать укрепление, лежавшее близ устья реки, в полутора вёрстах от каменного мыса, на котором был устроен русский лагерь. Капитан «Невы» дал в помощь отряд матросов во главе с лейтенантами Арбузовым и Повалишиным.

К полудню выступили по направлению к неприятельской крепости. Матросы с «Невы», взяв с собой одну из корабельных пушек, подошли к берегу на шлюпках и тотчас, выкатив пушку, стали вести обстрел лежавших на берегу лодок, чтобы лишить колошей возможности бегства по воде.

Баранов двигался со своим отрядом из сорока русских и свыше полусотни алеутов, возглавляемых их тоеном, вдоль кромки леса. Они тоже тащили с собой несколько пушек.

Несмотря на уговоры Лисянского не лезть в пекло и поручить командование отрядом кому-либо из помощников, Баранов решительно ответил, что не в его привычках отсиживаться за спинами других. Он верит в силу личного примера.

Был обычный осенний день. С хмурого неба продолжал сыпать, закрывая серой пеленой горизонт, мелкий, пронизывающий до костей дождь. Попрятались на деревьях многочисленные здесь полчища ворон. В молчании крепости на реке, к которой медленно приближались вооружённые промышленники, было что-то зловещее.

Как всегда в опасных ситуациях, Баранов надел под рубаху прочную стальную кольчугу, не раз выручавшую его в стычках с колошами. Её короткие, чуть ниже плеч, рукава не стесняли движений.

Молчавшая крепость вдруг ожила частым ружейным огнём, но матросы «Невы» уже успели переправить через реку свою лёгкую пушку и на стрельбу из крепости тоже ответили выстрелами.

На подступах к крепости Баранов приказал дать одновременный залп из всех пушек, которые его отряд тащил с собой. Он полагался на эффект устрашения, понимая, что рукопашная схватка, если дело дойдёт до этого, едва ли принесёт успех: алеуты не отличались особым мужеством. Едва прозвучал дружный залп, из крепости тоже раздался пушечный выстрел. Ядро вспахало землю чуть впереди наступавшей цепи людей, осыпав их градом мелких каменьев.

Баранов дал приказ остановиться и дождаться наступления сумерек. Ему было жалко подставлять незащищённых людей под прямой огонь бивших из крепости орудий.

На приступ пошли незадолго до захода солнца.

   — Не робей! Смелее, братцы! — воодушевляюще кричал Баранов, размахивая поднятой вверх саблей.

Уже были отчётливо видны толстые брёвна, составлявшие высокий частокол вокруг крепости. Но вот выстрелы оттуда усилились. Несколько десятков колошей в деревянных масках, с длинными копьями выскочили из-за стен. Они с диким воплем бросились навстречу наступавшим. Алеуты вдруг оставили орудия и побежали назад.

   — Стоять! — в бешенстве закричал Баранов.

Но алеуты улепётывали во все лопатки. Бегство возглавлял их тоен Нанкок.

Баранов видел, как воины в масках окружили кого-то из отряда лейтенанта Арбузова. Вот они расступились, образовав конус из поднятых вверх копий. На остриях корчилось тело кричавшего от боли матроса.

   — Отбейте его! — крикнул Баранов державшимся рядом с ним русским промышленникам, но тут вдруг ощутил боль в правой руке, чуть выше локтя. В глазах закружилось от внезапной слабости.

Его подхватили под мышки, кто-то крикнул:

   — Прикройте нас! Правителя ранило!

И сразу за этим раздался звонкий крик лейтенанта Арбузова:

   — Отходим — к шлюпкам!

Неудачный штурм глубоко обескуражил Баранова. Да ещё и это ранение. Пуля прошла навылет, но задела кость.

В ту ночь у лекарей «Невы» оказалось много работы. Помимо Баранова, ранен был лейтенант Арбузов и ещё свыше двадцати человек. Убито более десятка русских промышленников и алеутов.

Баранов, оставшись на берегу, запиской известил Лисянского, что из-за недомогания не сможет возглавлять кампанию по взятию крепости и поручает командование операцией капитану «Невы».

Чтобы не подвергать людей излишнему риску и показать всю серьёзность намерений русских, Лисянский дал приказ непрестанно вести огонь по крепости и прилегающей к ней местности. Это возымело необходимый эффект. На «Неву» явился после полудня парламентёр. Лисянский сказал ему, что мира не будет, пока ситхинцы не пришлют всех пленных кадьякцев и аманатов, находящихся в родстве с тоенами. В тот день на корабль прислали аманатом внука одного из тоенов.