Правитель Нерфертии

Наинекс вновь был посреди своего разума. Перед ним сидел Злобен, на коленях лежал Мирдлон, но сферы, отделявшей их от Предата, больше не было. Туман внизу отступал. Наинекс поднял глаза: над ними сиял силуэт Манокисаны, под ее необычным светом щупальца разваливались и рассыпались. Предат выл и кричал. «Любовь… Чувство, что Великий Акора положил в основу Мироздания», – сказал Злобен, ухмыльнувшись.

Что-то внутри Правителя шевельнулось, и он почувствовал необычайную теплоту в душе. Внезапно он осознал, что тоже любит… Всё это время он откладывал чувства на второй план, у него не было времени разобраться в себе. А сейчас он понял, ясно и отчётливо понял, что полюбил Манокисану так же, как и она его…

«Будь ты проклят, Наинекс!», – голос Предата дрожал, – «Сегодня я проиграл, признаю…»

Туман развеялся. Он был свободен. Предат больше не был властен над ним.

Наинекс открыл глаза. Он стоял на коленях, прижимая к себе рукой Манокисану. Она смотрела ему в глаза и улыбалась. Они победили!

Рядом лежал Посох Тьмы, вокруг него струился еле заметный тёмный туман. Древко посоха всё ещё сжимал обрубок руки. Правитель ужаснулся и посмотрел на плечо: чуть ниже локтя болталась рваная ткань, через которую сочилась и капала крупными каплями кровь. Рана была нанесена Мечом Мудрости Света, проклятым оружием, и Нири не мог залечить её. Наинекс внезапно понял, что если ему вскоре не окажут помощь, он может скончаться от потери крови…

«Похоже вся проклятость из меня вышла. Я реально просто меч…», – послышалось задумчивое рассуждение Мирдлона – «Эй, хозяин, спешу тебя обрадовать – твоя рука "до свадьбы заживет", точнее вырастет».

Наинекс перевел взгляд на плечо – зрелище было еще то … Кровь уже не сочилась, рваный рукав задеревенел и отвис, и из него торчала культя руки, уже закрытая розовой пленкой новой кожи. Рука зудела, но боли не было.

«Вы любите друг друга!» – это был опять Злобен, – «Пока он обескуражен, Вы сможете вырвать его из Посоха, лишив единственного источника силы в этом мире! Представь что Посох – это твой разум, войди в него и не отпускай свою принцессу… Сейчас … Мне пора.»

– Ну что ж, попробуем, – улыбнулся Наинекс.

– Что попробуем? – спросила Манокисана, удивленно посмотрев вокруг.

– Злобен говорит, мы можем уничтожить зло в этом Посохе.,

– Кхаа Тьмы? Это все разве не его рук дело? Это же его Посох, да?

– Знаешь, не совсем. Долго объяснять. Поверь мне. Сейчас нужно окончательно решить с этим Посохом, надо исключить возможность повторения этого кошмара.

Манокисана доверчиво улыбнулась и крепче прижалась к Наинексу, он аккуратно коснулся коленом Посоха и закрыл глаза.

Они стояли посреди равнины, поросшей иссиня-черной травой. Над ней завис гигантский глаз, Это и есть Предат, понял Наинекс.

Глаз повернулся к ним и отпрянул… Вокруг прогудело раскатом: «Зачем вы здесь? Двоем?» Наинекс оглянулся на Манокисану. Она улыбалась, от их крепко сжатых рук исходило все сильнее разгорающееся сияние, которое слепило этот жуткий глаз. Черное веко судорожно моргало, но не могло защитить, свет пронизывал его насквозь. Глаз отступал, не в силах отвернуться от сияния. Предат боится, не может контролировать себя, догадался Наинекс.

«Давай уничтожим его», – он повернулся к Манокисане и потянулся к ней. Она ответила, и между их губами запылала новая звезда, поглотившая своим восхитительным светом всю равнину.

Где-то совсем вдалеке бился голос Предата – «Злобен! Ты сам дал мне эту силу, я же признал поражение, зачем…» – Эхо голоса затихало – «Время нас рассудит…». Голос оборвался. Над равниной, объятой искрящимися лучами, стояла звенящая тишина.

Наинес открыл глаза, Манокисана все также счастливо и доверчиво прижималась к нему, положив голову на плечо. Черный и блестящий, неожиданно холодный посох касался колена, его безжизненный глаз уставился в небо. Предата не было, но сила Посоха никуда не делась. Холодная и густая, она медленно наполняла его, упираясь в магическую перегородку. Рядом билась сила Кристалла Света. Барьер, поставленный Предатом, всё ещё работал.

– Наинекс? Манокисана С вами всё в порядке? – внезапно раздался голос Келепа, он прихрамывая подходил к ним, опираясь на свой клинок.

– Теперь – да. Манокисана спасла нас всех.

– Я видел… – сказал, улыбаясь, Келеп, – когда свадьба?

Манокисана немного покраснела. Наинекс, улыбнувшись, ответил:

– Попридержи коней, Келеп! Ты лучше скажи, как ты?

– Если не считать того, что ты чуть не убил меня, всё просто замечательно! Жаль, конечно, ребят…

Наинекс осмотрелся. Совсем рядом лежали тени.

– Надо обеспечить им достойные похороны… и сообщить семьям…

– Интересно, как это будет звучать? «Я, Правитель Нерфертии, охваченный тёмным духом, убил этих теней», – не упустил шанса съязвить Келеп, затем его взгляд упал на посох и на его лице застыло удивлённое выражение.

– Мы выгнали какой-то странный глаз оттуда. – смущенно проговорила Манокисана.

Их беседу прервала приближающаяся охрана дворца, спешно занимающая боевой порядок. Раздался озадаченный, но твердый голос начальника охраны: