Правитель Нерфертии

Наинекс перенёсся в этот край, он был каждым из драконов. Но в то же время ясно чувствовал, что стоит на полу пирамиды, а рядом с ним парит Шарион. Правитель понял, что всего лишь малым усилием мысли может погрузиться в любой образ, и тот раскроется на множество более маленьких, но подробных историй.

«Это полная история Инада» – услышал Наинекс голос Шариона – «Моё творение. Я собираю её по маленьким кусочкам, историю каждого существа, жившего когда-то здесь, от самого малого и ничтожного жучка до самого великого и сильного дракона. Она ещё не закончена, и мне потребуется ещё немного времени чтобы её завершить. Она должна заполнить эту пустоту, сделать Ими-пространство лучше, прекраснее.»

Даже Мирдлон перестал обижаться, принял свою обычную форму и задрожал от обуревавших его чувств. Шарион проделал поистине невообразимую работу. Можно было узнать обо всём, без исключения, что таилось в Мире под названием Инад. Наинекс стоял и вкушал информацию. Но история внезапно оборвалась, небо «закрылось», а пирамида вновь обрела материальность. «Это всё, что я смог сотворить» – сказал Шарион.

И вот, вопрос, который Наинекс раньше не желал задавать, сам собой сорвался с его уст: «А почему Вы помогаете мне?». «Я пережил ужасную трагедию: мой мир был уничтожен. Ты еще не понимаешь, насколько ужасно это, но ты поймёшь: я не показал тебе ещё одну страницу моей истории. Она самая яркая, ведь это самое яркое воспоминание во мне.»

Стены пирамиды вновь стали прозрачными, а небо открылось во тьму. Вновь замелькали образы созданной Шарионом истории и вдруг остановились на одном моменте. Наинекс понимал, что стоит в пирамиде, но то, что он видел, нельзя было назвать простым фильмом. Правитель одновременно и смотрел, и был участником событий, происходящих вокруг. Он чувствовал всё, что чувствует рассказчик, даже его эмоции. В душе того, от чьего лица Наинекс наблюдал за происходящим, царили мрак и печаль, а также немыслимая ярость, но он ничего не мог поделать.

Правитель смотрел на долину. С обоих сторон в небо уходили горные пики. Долина была полностью выжженной, не единого растения, ни единого зверька не было видно. Только два силуэта стояли на удалении друг от друга. Один был чёрен, как самая тёмная ночь, а другой излучал яркие лучи белого слепящего света. Наинекс понял, что силуэты – это Кхаа Света и Тьмы, Лирен и Злобен.

«Злобен начал тайно разрушать миры, которые другие Кхаа создавали, уничтожая тем самым саму Вселенную. Так была стёрта с лица Вселенной добрая часть чудесных миров с их обитателями… И только чудом Кхаа узнали о его злодеяниях, и его брат-близнец, Светлый Лирен, был послан ими чтобы остановить его. И встретились они в мире Ксиз» – эта легенда была Наинексу хорошо известна из книги Светсембрионов.

Над долиной разнёсся громкий и уверенный голос:

– Брат, зачем ты делаешь это? Что с тобой не так? Остановись и вернись к нам! Ты ещё можешь искупить свою вину!

– Вам меня не остановить, Лирен. Ты не понимаешь, насколько прекрасна пустота, чистая и бесконечная! Кроме неё не должно быть ничего!

Голос Кхаа Тьмы был каким-то другим, отличным от того, который Наинекс слышал в Злинраке. Голос Злобена дрожал, был каким-то более высоким. Лирен снова воскликнул:

– Ты обезумел, брат! Что с тобой произошло? Остановись!

Злобен прошипел в ответ:

– Никогда!

Интонация Лирена стала какой-то мрачно-обречённой:

– Если ты хочешь боя: да будет так!

Оба Кхаа разом подняли руки к небесам. Злобен сжимал посох с навершием в виде глаза, который не отрываясь смотрел на Кхаа Света.

Из рук Лирена вылетел яркий луч света, а из посоха Злобена – тёмный туман. Две силы столкнулись, и их энергетические «осколки» разлетелись в разные стороны. Они ударялись в скалы: скалы превращались в порошок. Они попадали в деревья: те моментально сгорали. За скалами стояли города, состоящие из пирамид: и те в мгновение ока пропали. По всей земле пошла всеразрушающая волна.

Там, где она проходила, оставалась лишь тьма. Непроницаемая холодная тьма, в которой не было ничего. А Лирен и Злобен ничего не замечали: они висели в этой пустоте и полностью были поглощены боем. Ярость и печаль в душе наблюдателя стали настолько невыносимы, что по лицу Наинекса потекли слёзы.

Лишь один островок остался в этой пустоте, небольшое скопление пирамид, окружённое каким-то странным жёлтым защитным полем. Но наблюдатель видел его лишь краем глаза: он был поглощен битвой двух великих сил.

Луч света начал постепенно пробивать туман. Злобен закричал что есть силы:

– Я больше не могу! Время настало, помоги мне!

Со стороны пирамид кто-то яркой жёлтой молнией пролетел мимо наблюдателя и исчез в чёрном тумане. Через несколько секунд туман исчез, и луч Лирена ударил в грудь Злобена.

Злобен завыл, но страшный крик не был слышен: кругом была только пустота. Посох с навершием в виде глаза парил недалеко от Кхаа Тьмы. Злобен прорычал:

– Ты уничтожил всю мою жизнь! Я тебе отомщу! – Этот мысленный рык слышали все, кто остался в живых после этой трагедии.