Правитель Нерфертии

Несколько секунд пребывания во тьме, к которым Келеп давно уже привык, яркая вспышка, и вот они уже вместе с другими крейсерами вылетают из Ими-перехода внушительных размеров, открывшегося в центре Еодона. Генераторы Ими-перехода появились во всех более-менее крупных городах после внезапной атаки Цукердая на Астиорадокс. Наинекс посчитал необходимым во время длительной войны иметь доступ ко флоту в любой точке Нерфертии.

Шестилион медленно развернулся и взял курс к берегу моря. Келеп бросил взгляд на показатели датчиков: флот врага был довольно внушительным, но для нескольких нерфертских крейсеров не таким уж и опасным. Корабли Бак-Бака не были столь совершенны, как Диренские или Цукердайские, и вооружение на них стояло отнюдь не самое лучшее.

На экране всплыло изображение хмурого горбоносого человека с очень пышными усами:

– Спасибо, что откликнулись на нашу просьбу столь стремительно! Я, министр обороны Еодона, буду командовать сражением. Сейчас каждому крейсеру будут переданы указания. Стойте на месте и ожидайте.

Экран потух. «Тьфу ты! И сколько нам ждать этих указаний?» – пронеслось в голове Келепа. Капитан приказал Шестилиону ждать.

Нерфертский крейсер, находившийся справа, сделал залп. Яркий жёлтый луч, легко пронзая энергетический щит, проделал дыру в борту ближайшего корабля Бак-Бака. Ответная цепь зелёных энергетических зарядов была легко рассеяна защитным полем крейсера.

Бой разгорался. Нерфертские крейсеры с лёгкостью громили врага. Флот Бак-Бака был явно рассчитан на взятие города, и оружие кораблей, предназначенное для уничтожение укреплений, похоже не могло быть должным образом использовано против воздушных целей. Экран, на котором должны были появиться указания Шестилиону, до сих пор молчал.

«У них же нет ни шанса на победу в этом сражении! Почему они не отступают, и зачем они вообще пошли на Еодон?» – пронеслось в голове у Келепа.

Он взялся за рукоять Меча Смелости Света – она была какой-то неестественно тёплой, и вздрогнул от неожиданности – совсем не из переговорного устройства раздался оглушающий грозный голос.

– Я – Лонхайн, Наместник этого Мира. Вы забыли обо мне! Моя власть над вами – это власть Кхаа! И я говорю, что Нерфертия проиграет эту битву!

Больше этот Лонхайн ничего не сказал. Капитан Шестилиона вопросительно посмотрел на Келепа:

– Насколько я понимаю, Наместник не имеет права лично вмешиваться в дела Мира, да что-то я и не помню этого имени… Похоже Бак-баковцы просто решили запугать нас! Может вступим в бой, не будем ждать приказа?

Келеп посмотрел на мониторы. Сражение разгоралось с новой силой, но теперь по какой-то неизвестной причине все атаки нерфертских кораблей огибали массивные бока кораблей Бак-бака и уходили в небо или в ровную водную поверхность.

«Вот чёрт!» – подумал Келеп, но самое удивительное было ещё впереди. Над флотом Бак-бака вспыхнуло нечто, свет от которого был подобен солнечному. На фоне этого света взглядам нерфертцев предстала высокая человеческая фигура. В одной из рук она сжимала длинный изящный клинок.

Сразу два тяжёлых крейсера «четыреон» сдели залп из лучевых орудий в сторону этой фигуры. Но лучи отразились от неё, словно от зеркала и вернулись обратно. Защитное поле не выдержало, и оба крейсера разлетелись на куски.

Келеп молча повторял про себя все известные ему ругательства и пытался придумать, что же ему делать. Нерфертский флот редел: могучие крейсеры разваливались в воздухе один за другим. Орудия Бак-бака, ранее не способные нанести нерфертцам никакого вреда, теперь пробивали их защитные поля, и даже одного касательного попадания было достаточно, чтобы та или иная часть корабля превращалась в пыль.

Меч Смелости Света задрожал у него в ножнах: он так и рвался в бой. И Келеп решил послушать этот зов. Он рванулся из капитанской рубки в отсек, где на корабле находился его дракон, за считанные секунды преодолел разделявшее их расстояние и вскочил на Кисана. Люк в железном брюхе Шестилиона открылся, и дракон вылетел наружу.

Келеп нёсся к тёмной фигуре с мечом наголо. Вокруг него шумели орудия, поворачивались корабли, мимо проносились истребители, но он не замечал этого, он мчался к Наместнику. Что-то звало его, неодолимо тянуло к непобедимому противнику. Возможно, это была Смелость Света, поблёскивающая у него на груди.

Тяжёлый железный обломок корабля возник прямо перед ним, но Келеп, не отворачивая, крикнул несколько слов и расколол его, пролетев между осколками. Впереди был Наместник, Келепа поразила его голова, увенчанная нагромождением прямых рогов, между которыми была втиснута корона. Лонхайн смотрел на битву, иногда делая пассы рукой.

Вдруг Кисан задергался из стороны в сторону и попытался сбросить седока. Ниоткуда взявшийся ветер захлестал по лицу… Ужасная догадка пришла к Келепу: «именно он, именно этот Лонхайн виноват в пропаже, а то и смерти его брата!».