Правитель Пустоты. Дети песков

– Конечно, – согласилась девушка. – После обрушения Бархана не осталось верных тебе хетай-ра. И ты вряд ли бы стала приказывать кому-то стороннему открывать охоту на выживших шпионов Иамес. Потому ты сама лично и решила заняться их истреблением.

В воздухе повисла нехорошая тишина, нарушаемая лишь светлячками, которые бились о стекло фонаря и с легким шорохом перелетали с места на место внутри своей стеклянной темницы.

– Я поступила так, как следовало, – наконец медленно проговорила Мериона, шумно выдохнув. – Тогда, только вернувшись с испытания, ты сказала мне, что я должна собраться и начать вести себя, как подобает матриарху. И в тот момент я четко осознала, что должна сделать… Избавиться от главной угрозы, стоявшей передо мной, как перед правительницей – истребить всех шпионов и соглядатаев Иамес, выживших после падения города.

– И что бы это исправило? – проронила Лантея, приподняв брови.

– Ты не понимаешь!.. Иамес заполонила весь полис своими хетай-ра, которые столько времени отслеживали каждый мой шаг и шаг матери, отсылая в Первый Бархан так много важнейшей информации, что хватило бы на целую библиотеку. И наши с Бартелином методы борьбы с ними были не слишком-то успешными… И тут случилось это нападение и обрушение города. Они погибли почти все, и среди выживших я заметила лишь нескольких известных мне шпионов. Это был шанс! Мой шанс незаметно избавиться от всех них и лишить Иамес последней и самой важной крупинки информации, которая позволила бы ей наступить мне на горло…

– Они не успели передать ей сведения о том, что произошло в самом Бархане, – догадалась Лантея. – Иамес все еще не знает, кто и почему на нас напал.

– Да! – воскликнула Мериона. – Я могла стереть с лица земли правду обо всем произошедшем. Я бы открыла Иамес лишь ту информацию, которая была выгодна мне одной.

– О чем ты говоришь?

– Теперь в лагере больше не осталось подчиненных матриарха Первого Бархана, я выследила и устранила их всех. И я войду в Первый Бархан с гордо поднятой головой. Иамес уже не сможет лишить меня права на престол.

– Так ты все это сделала только ради того, чтобы сохранить свой титул? – выдохнула Лантея. – Столько смертей, столько крови на твоих руках только ради того, чтобы править над жалкой горсткой выживших?..

– Для того, чтобы Иамес по щелчку пальцев не оборвала наш тысячелетний род, обвинив во всех грехах, я была вынуждена пойти на жертвы. Я лишь поступила, как следовало матриарху. Устранила главную угрозу своей власти.

Мериона выпрямила спину, снизу вверх окидывая сестру немигающим взглядом.

– Власть – это яд. И ты отравлена им… – в ужасе прошептала Лантея.

– Ничего подобного. Я та, кто в состоянии нести это бремя. Чтобы мой род славили в веках, чтобы я правила долго в спокойствии и порядке, чтобы никто иной не смел вмешиваться в дела моего Бархана – ради всего этого мне не трудно запачкать руки в чужой крови.

Лантея стояла потерянная и опустошенная. Впервые она не понимала свою сестру, и боялась, что доставшаяся ей огромная власть сломила разум молодой женщины.

– Когда я узнала правду, то не могла поверить, что ты способна на такое. Кто угодно, но только не ты… – наконец заговорила Лантея. – И даже когда ты казнила Дайву, решительно и хладнокровно, я все еще сомневалась.

– Дайва была последней теневой фигурой, которую мне все никак не удавалось вычислить, – неожиданно поделилась Мериона. – Я понимала, что есть еще один, последний шпион Иамес в лагере, имя которого я не знаю, но он постоянно ускользал от моего внимания. И пока я кружила на одной точке, раз за разом перепроверяя факты, Ниэля и Арконция сами решили открыть на меня охоту, догадавшись, кто ответственен за убийства их товарищей.

Немного помолчав, матриарх продолжила:

– И я предполагала, что произойдет что-то подобное. Они ведь не могли не понимать, что раскрыты. Я заманила их в тот тупиковый тоннель на старой стоянке, обезоружила Арконцию и выставила перед Ниэлей достаточно простое условие – она должна была назвать мне последнее имя, а я бы не стала калечить ее сестру… Но она упорствовала. И мне пришлось раз за разом делать надрезы на коже Арконции, заставляя ее биться в немом крике, лишенную голоса.

Лантея молчала, слушая признание убийцы, от которого по коже пробегала дрожь.

– И только когда глаз сестры вытек, как лопнувший желток, Ниэля наконец сдалась, – тихо продолжила говорить Мериона. – А я даже не почувствовала никакого торжества от своей победы. У меня было последнее имя, были четверо мертвых шпионов и еще достаточно дней в запасе до прихода в Первый Бархан, чтобы незаметно провернуть одно убийство. Но не было удовлетворения от того, что я делала… Потому что я ни с кем не могла разделить свои опасения, свои успехи и планы. Ты бы могла меня понять, наверное. Но еще тогда, над телом Авирина, этого самоуверенного выскочки из рода Лэйх, который сам был не прочь расквитаться со мной даже без приказа свыше, ты начала строить из себя следователя. И меня это взбесило.

– Потому ты и повесила расследование этих убийств на меня? – догадалась Лантея.