Правитель Пустоты. Дети песков

В этот момент провожатые остановились возле одной из комнат, которую, как оказалось, выделили под совместное проживание Лантее и Мерионе. Матриарх поджала губы, осознавая всю унизительность такого размещения, но спорить не стала: для этого у нее было слишком мало сил. Мужчин же отвели немного дальше по темному коридору с висевшими на стенах тусклыми фонарями. Им так же предоставили совместные покои, где две узенькие кровати занимали едва ли не все свободное место. Ашарх даже подумал, что им специально выделили какой-то чулан, но, как показал осмотр, в комнате женщин едва ли было больше места. Только голые стены, грубые каменные лавки вдоль стен и кровати, на которых с трудом помещался один человек.

И после такого приема мало кто из их компании уже надеялся на то, что для выживших Третьего Бархана все действительно хорошо закончилось. Похоже, трудности только начинались.

Основное отличие дворца Первого Бархана от Третьего заключалось в том, что одна из его частей была полностью оборудована под несколько крупных купален. В круглых просторных залах без потолка, соединенных друг с другом узкими переходами, находились небольшие водопады, рвавшиеся наружу прямо из недр стен. В камне под ногами были высечены пологие ступени, ведущие к неглубоким чашам, вытесанным прямо в полу, которые постоянно наполнялись прохладной водой, переливавшейся через края. Как Лантея объяснила профессору, в этом городе не было горячих источников, поэтому простой народ мылся в реке, которая находилась у подножия полиса, а во дворце были собственные искусственные озера. За счет их небольшого размера хетай-ра могли нагреть песчаник, чтобы сделать воду теплой. Таким же образом они принимали и собственные ванны в отдельных будуарах, где все для этого было обустроено. Для тех же, чьи комнаты во дворце не были оборудованы подобными удобствами, оставалось лишь посещать публичные купальни и отмокать в каменных чашах.

Лантея и Мериона первыми удалились для принятия водных процедур, исчезнув за ширмами женского зала, а Манс с Ашархом предпочли сначала утолить свой голод, терзавший их уже много дней. Поздний ужин матриарху и ее спутникам любезно принесли прямо в комнаты по первому же требованию, хотя после негостеприимной встречи Манс был уверен, что их должны были отправить есть в общую дворцовую столовую, где питалась прислуга. Увидев же тяжелые подносы, заставленные различными блюдами и напитками, юноша пришел в доброе расположение духа и уверил профессора, что это означало лишь одно – еще не все было потеряно: если бы Мерионе со свитой пришлось есть из общего котла за одним столом с простолюдинами, стало бы совершенно ясно, что Иамес не собиралась давать ей ни единого шанса и дальше занимать пост матриарха.

Невыразимое блаженство, которое охватило мужчин после мытья в теплой воде, бритья и сытного ужина, не оставило им ни шанса в борьбе со сном. Наконец они могли насладиться всеми этими простыми обыденными вещами, от которых уже успели отвыкнуть, позабыв хоть на время о падении Третьего Бархана, перенесенных трудностях в Диких тоннелях и туманности грядущего. Поэтому сон их был легким и сладким, каким он всегда бывает после нелегкого пути.

Утром приятелей разбудила Лантея, которая не столько желала порадовать спутников самолично украденным с дворцовой кухни завтраком, сколько сбежать от Мерионы. Матриарх, по словам девушки, половину ночи раздраженно ворочалась и била свою подушку в приступах злобы. Она отказалась обсуждать с сестрой тактику дальнейшего поведения, предпочитая в одиночестве гневаться на неподобающее к ней отношение во дворце. Лантее же не хотелось надоедать или выслушивать претензии, поэтому она решила тихо уйти, как только проснулась.

– Я боюсь, что Мериона теперь во всем обвинит тебя, сестра, – заговорил Манс, целеустремленно раскладывая на заправленной кровати все блюда и тарелки, принесенные девушкой с кухни. – Скажет, что ифириты напали на город из-за тебя. Чтобы она осталась чистой и Совет был на ее стороне.

Поверх шелкового покрывала легли прозрачные стеклянные блюдца с иссиня-черными яйцами, миски с маленькими сушеными рыбками, покрытыми белыми разводами соли, целая тарелка разваренных зеленых водорослей, от которых поднимался специфический кисловатый запах, и легкий десерт из запеченных с финиками плодов опунции. Пока профессор разливал по тонкостенным пиалам прохладный сладковатый напиток, напоминавший фруктовый взвар, Лантея уже придвинула к себе поближе одно из блюд.