Правитель Пустоты. Дети песков

Ноги сами вынесли преподавателя и Манса к распахнутым во всю ширь каменным створкам, где стражи загоняли внутрь толпы хетай-ра. Общая суматоха, царившая на входе, лишь усилилась при приближении измотанных после нелегкой битвы солдат. Все беспокойно оглядывались по сторонам, опасаясь, что не успеют попасть в убежище до того, как краснокожие захватчики окажутся у Диких тоннелей.

Из всех ответвлений и примыкавших залов главного коридора понемногу еще продолжали стягиваться жалкие остатки жителей Бархана. Они торопились, теряя на ходу свои полупустые мешки и сумки, неся на руках маленьких детей и подгоняя окриками пожилых родственников, с трудом поспевавших следом. Все бежали к узкому входу. У створок то и дело возникала давка, но напиравшие сзади пустынники с недовольными воплями каждый раз проталкивались вперед, и толпа все продолжала сдвигаться вглубь темного заполненного народом тоннеля, чтобы дать место прибывавшим хетай-ра, поток которых не иссякал.

Аш и Манс сами с трудом пробрались внутрь, но далеко протиснуться в тесной толпе им не удалось: весь тоннель на многие десятки метров вперед был заполнен громко причитавшими и переговаривавшимися хетай-ра, которые гораздо раньше успели эвакуироваться из города. Все собравшиеся жители нервно крутили головами, периодически вытягивая шеи и вглядываясь в светлый ореол прохода. Общее напряжение грозовым облаком нависало над толпой, а повсюду постоянно слышались то сдавленные всхлипывания, то приглушенный детский плач.

– Что будет дальше? – тихо спросил у своего встревоженного спутника преподаватель.

– Плохо. Все плохо, – скупо ответил юноша, голос его дрожал. – Если этим ифиритам не страшен песок, наша магия и оружие, то городу конец. Они смели нас без труда. А ведь погибать столько хороших воинов, столько хетай-ра…

– Их силы не безграничны, – возразил Ашарх. – Рано или поздно они упадут от ран или истратят всю свою энергии, не смогут больше творить огонь. Если ваш гарнизон подоспеет с другой стороны или успеет прорыть ходы в песке, который перекрыл главный тоннель, то их еще можно будет остановить… Все зависит от действий матриарха и приказов начальника гарнизона.

– Нужно послать им гонца! – решительно сказал Манс и потянул профессора за собой, пробиваясь вперед, обратно к выходу. – Объяснить положение дел как можно скорее!..

Где-то в отдалении один за другим раздались сильные взрывы, от которых песчаник задрожал под ногами.

Хетай-ра вокруг испуганно вжали головы в плечи. Со всех сторон послышались бормотания – жители взывали к Эван’Лин, складывая руки в молитвенных жестах. Однако богиня, увы, совсем не желала в этот день одаривать милостью своих верных детей.

Мансу и Ашу не сразу удалось протиснуться сквозь толпу к распахнутым створкам врат. Народа в тоннелях собралось очень много, и дышать становилось нелегко, будто потолок давил на голову, а окружающая тьма проникала в грудную клетку вместо глотков желанного кислорода. Почти у самых дверей, где освещение из главного коридора еще позволяло что-то рассмотреть, Ашарх почти сразу же разглядел в толпе Мериону и уверенно двинулся к ней вместе с Мансом.

Старшая дочь матриарха яростно командовала, помогая пропускать жителей в спасительное убежище. Около нее жались напуганные слуги, стража продолжала заталкивать прибывавший народ, но поток хетай-ра уже практически истощился, хотя было совершенно ясно, что в Диких тоннелях не собралось даже половины города. Манс бросился к сестре, не теряя времени, словно именно она была тем спасением, в котором сейчас так нуждался весь Бархан.

Но не успел сказать ей ни единого слова.

С противоположного конца подземного полиса неожиданно раздался новый сигнал рога, который хорошо было слышно даже в Диких тоннелях и рядом с ними. Он волнами расходился по темным широким коридорам, пронизывая опустевшие пещеры и залы, отражаясь от стен и заставляя светлячков срываться с места в хаотичный полет. Но звучание этого рога совершенно не было похоже на первый тревожный рокот рожка, изначально оповестивший весь город о нападении, – оно казалось куда более низким, раскатистым и зловещим.

Аш в слабом свете увидел, как все стоявшие рядом с ним хетай-ра замолкли во мгновение ока и изменились в лице, побледнев. Глаза их, застывшие и широко распахнутые от ужаса, неверяще смотрели за пределы тоннеля, туда, откуда доносился пугающий гулкий призыв рога. Некоторые пустынники внезапно начинали истошно и пронзительно выть, не сдерживая себя, другие разревелись в голос, проглатывая горькие слезы и невнятно причитая на своем языке.

Рог все продолжал петь свою протяжную песнь.

Манс на негнущихся ногах повернулся лицом к профессору. Губы его мелко подрагивали.

– Матриарх приказала разрушить Бархан… Засыпать город…

Ашарх почувствовал, как у него перехватило дыхание от этих слов. Манс перевел взгляд остекленевших глаз на свою сестру, неестественно выпрямившую спину. Она сжимала виски ладонями, крепко зажмурившись, словно звучание рога доставляло ей невыносимую боль.

Его тяжелая погребальная песня не прерывалась ни на миг.