Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Девушка едва успела проговорить последние слова, как имперец с толстыми губами уже ударил ее палкой по спине. Лантея сжалась в комок, пряча голову в переплетение рук, но ифрит лишь сильно ткнул ее под ребра, вынуждая вновь приняться за греблю. А Виек, который сумел избежать кары надзирателя, неожиданно с трудом поднял изуродованную ожогом руку и положил ее на весло. Ему было чудовищно больно, но он продолжал грести, превозмогая себя.

Трудно было сказать, сколько времени точно они провели в этих темных и вонючих трюмах. Но имперцы заставляли толкать весло целый день, сделав лишь одну полноценную остановку, во время которой галеры поставили на якорь, а рабов облили ледяной речной водой из ведер. За бортом постепенно начинало холодать, это было особенно заметно, когда свежие потоки воздуха проникали через крошечные окошки в затхлые трюмы, где сотни вспотевших разгоряченных тел без остановки гребли на протяжении многих часов.

Единственный раз за день им дали поесть, лишь когда галеры встали у речного берега на ночь. Впервые ифриты пожаловали пленникам не сухую жесткую конину, а небольшие хлебные лепешки, которые были настоящей радостью после однообразного рациона последних дней. Альвы пришли в восторг от этой пищи, хотя среди них уже не осталось тех, кто брезговал есть мясо. Те принципиальные жители Леса стали кормом для ксоло еще в приграничных землях.

Утром все повторилось снова: рабы гребли, их били и подгоняли щелчками кнутов, а за тонкой деревянной обивкой галер была желанная и такая недоступная свобода. Это был бесконечный замкнутый цикл, и никто из присутствующих на кораблях пленников не знал, как и когда закончится этот кошмар, вторгнувшийся в реальность их жизней. Единственным послаблением судьбы можно было назвать попутный ветер, который позволил, наконец, раскрыть на галерах паруса, что существенно облегчило тяжелую работу обессиленных гребцов.

На закате Ашарх услышал снаружи посторонние звуки. Он мельком выглянул в окошко: вдоль берега сильно сузившейся реки Мистис тянулись невысокие деревянные домики, а кое-где издалека можно было заметить краснокожих ифритов, бизонов, запряженных в телеги, и всадников верхом на ксоло. Похоже, галеры прибывали в город Салкахас. Профессор весь прошлый день пытался воспроизвести в своей памяти карту империи, чтобы понимать, в какую сторону караван направится дальше. По его подсчетам путь до Тардора по главному тракту должен был занять не больше трех дней, а сбежать из крепости генерал-экзарха было бы так же невозможно, как незамеченными проникнуть на территорию Ивриувайна. Поэтому Ашарх намеревался сделать все возможное, чтобы получить свободу до прибытия в Тардор.

Через полчаса корабли причалили к надежной каменной пристани, и рабов начали расковывать, вновь перевязывая веревками их только начавшие заживать изуродованные руки. Горло никому почему-то связывать не стали, лишь сцепили веревками руки соседей по колонне. Ифриты явно успокоились после прибытия в Салкахас, если решили немного ослабить свои суровые меры.

Пленных вывели с галер по трухлявому трапу, скрипящему по ногами, и перед взорами прибывших раскинулся воняющий рыбой порт. Город оказался совсем небольшим и, очевидно, являлся точкой отдыха для торговых караванов и военных отрядов. Строений было совсем мало, зато Аш увидел много шатров кочевников, которые приводили сюда на продажу табуны лошадей. Насколько помнил профессор, округ Мато Диад, в котором они как раз находились, славился именно разведением лошадей. Жаль, что выращивали их исключительно ради мяса, так как лошади в роли гужевого транспорта здесь были не в чести. Это место успешно занимали бизоны, славящиеся своей стойкостью и массивностью.

Рабов ровными шеренгами вели через главную и, судя по всему, единственную широкую улицу города. Как ни странно, на небольшое войско и десятки пленных никто не обращал внимания, ведь для империи это было обычным делом. Кругом зазывали покупателей, перекрикивая друг друга, разнообразные ифритские торговцы, но практически у всех них единственным товаром были лошади, на которых Аш смотрел с жалостью. Несколько раз профессор замечал гоблинов, коробейников и купцов, которые во все горло торговались с прямолинейными и вспыльчивыми имперцами, совершенно не боясь вызвать их гнев. Эти торговцы чувствовали себя здесь как рыба в воде, хоть и предлагали они вовсе не коней, а серебряные изделия и мех.