Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Очередной ранний подъем никому не добавил добродушия. Альвы стоически страдали, все еще продолжая отказываться от мяса и питаясь лишь найденными по дороге корешками и ветками кустарников. Степи становились все зеленее, их бескрайняя равнина тянулась до самого горизонта, и лишь иногда вдалеке можно было заметить, как из объемных облаков тянулись косые штрихи дождя. К сожалению, в этой части прерий не стоило даже мечтать о ливнях, поскольку воздух был застоявшимся и раскаленным, как чугунная сковорода. Периодически каравану попадались голые стволы одиноких деревьев, но до желанной прохлады ифритских лесов нужно было идти еще долго. Многие альвы, привыкшие к влажной земле Леса, обжигали голые ступни о высохшую почву степей и рвали на себе одежду, чтобы обмотать стертые ноги.

Ашарх целый день потратил на то, чтобы в шеренгах пленных рассмотреть хотя бы одно знакомое лицо. Он надеялся, что увидит Бриасвайса или начальника гарнизона. Но ни один из альвов раньше не встречался профессору, даже среди немногочисленных стариков не было тех, кто входил в Малый Синклит. Они все или погибли при захвате крепости, или же им удалось скрыться в Лесу. На одной из остановок преподаватель, осторожно называющий имя «Бриасвайс» всем альвам, к кому мог обратиться, наконец отыскал того, кто сумел приоткрыть завесу тайны над судьбой заместителя начальника гарнизона. Сутулый одноглазый воин, чья глазница еще сочилась гноем и сукровицей, провел пальцем по животу, демонстрируя, что Бриасвайсу выпустили кишки. Ашарху от этой информации не стало легче, но, по крайней мере, ни на какие силы, кроме собственных, теперь рассчитывать не стоило.

Ифриты становились злее: ранние подъемы и тяжелые переходы по жаре могли утомить кого угодно. Поэтому имперцы вымещали гнев на безвольных рабах. Они шутили, толкали альвов и дразнили их бурдюками с прохладной водой. К середине дня одному из рабов напекло голову, и он потерял сознание. Караван остановился, а один из всадников слез с ксоло и пошел проверять состояние пленника. Он побил его по щекам, но альв не шевелился. Тогда воин пощупал вену на горле, однако и она не билась. Похоже, это была первая жертва сурового голодного режима. Солдат снял с шеи пленника веревочную петлю, поднял тело за ноги и оттащил в сторону. Все рабы, замерев в своих шеренгах, с опаской наблюдали за происходящим: несколько хозяев ксоло подвели псов к трупу и отдали команду. Собаки мгновенно набросились на мертвеца, они разрывали плоть клыками и, не жуя, проглатывали мясо с рычанием. Несколько животных даже завязали драку за право обладания внутренностями: они с угрожающим воем вцепились друг другу в загривки и царапались до тех пор, пока один, поскуливая, не отполз в сторону. Через пять минут от альва не осталось ни косточки, а довольные хозяева отвели своих сытых питомцев обратно в строй. Среди дрожащих от ненависти и страха рабов слышался одинокий женский плач.

Ближе к закату караван вышел к реке Мистис, которая, сделав крюк у крепостных стен Ивриувайна, вновь вернулась на прямой северный курс. Извилистые каменистые берега должны были привести ифритов и их пленников прямиком к границам империи Ис. Рабам, под строгим контролем солдат, позволили быстро окунуться в воду. Каждой шеренге давали едва ли больше нескольких минут, чтобы помыться. Кто-то быстрее полоскал свою смердящую одежду, другие распутывали свалявшиеся волосы, а некоторые жадно пили прохладную воду, даже не смущаясь, что рядом с ними стирают ножные обмотки.

Лагерем встали на этом же месте, хотя солнце еще не садилось. Ифриты намеревались как можно раньше разбудить пленников, поскольку, судя по их разговорам, до границы оставалось полтора дня пути, но они намеревались пройти это расстояние за один день. Профессор, у которого ноги в сапогах давно уже превратились в постоянно кровоточащее скопление мозолей, мог лишь с тоской думать о том, что из-за суровой бдительности имперцев и их псов сбежать у них вряд ли получится. Силы с каждым днем убывали: ифриты делали все, чтобы рабы каждый вечер падали лицом в землю, и у них не было желания даже шептаться друг с другом.

Утром преподавателю удалось сказать Лантее несколько слов во время построения. Мужчина передал информацию о галерах, стоящих у границ империи, и о том, что после сплава нужно будет обязательно бежать и затеряться в лесах. С восходом солнца путь продолжился. Караван двигался на север по берегу реку, а имперцы постоянно поглядывали в сторону Леса, который иногда можно было увидеть на горизонте. Насколько Ашарх помнил, на этой части крепостной стены должна была находиться альвская крепость Ференаат, но ее защитники при всем желании не смогли бы рассмотреть отряд из-за расстояния в несколько десятков километров.