Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Профессор медленно направился вдоль рядов скульптур, изучая лица матриархов. Одни были величественными и надменными, другие казались отрешенными, третьи словно легко улыбались. В конце зала на постаменте высился бюст матери Лантеи. Аш сразу ее узнал. Скульптору мастерски удалось передать весь характер этой женщины через холодный камень: высокий лоб, где никогда не было даже следа морщин, тонкие линии бровей, которые вот-вот сурово сдвинутся, сжатые губы, словно позабывшие об улыбке. Эта скульптура дышала сдержанностью и непоколебимостью. И изображенная женщина не имела ни капли общего с Лантеей.

— Иногда мне кажется, что Эван’Лин ошиблась, и я должна была родиться в обычной семье, — тихо проговорила девушка, молча стоявшая за плечом преподавателя все это время и также изучавшая бюст. — Взгляни. Вот как выглядит настоящая правительница. Величественно. Непреклонно. Ее хочется бояться и боготворить.

Ашарху лишь оставалось кивнуть в знак понимания. Он завороженно любовался этой скульптурой.

— Наверное, я даже рада, что родилась младшей дочерью и, скорее всего, не займу трон, — немного помолчав, добавила Лантея. — Мне бы никогда не удалось достичь такого же уровня. Достаточно просто посмотреть сейчас на старания Мерионы, которая из кожи вон лезет, лишь бы соответствовать матери хоть немного. И это выглядит просто смешно.

— Ты недолюбливаешь сестру? — заметил Аш, поворачиваясь к своей спутнице.

— Может быть, я ревную, что матриарх постоянно с ней носится, как с великой ценностью. А, может быть, я просто плохая сестра, которая считает, что ее разбаловали вниманием, и ни к чему хорошему это не привело. Трудно сказать.

Стих гомон толпы со стороны тронного зала, и девушка кивнула профессору, чтобы он шел за ней. Молчание было вызвано прибытием матриарха со свитой. Хетай-ра заполнили практически все свободное место, но перед престолом полукругом выстроились стражники, не позволяя жителям Бархана подходить ближе, чем на определенное расстояние.

Лантея быстрым взглядом окинула собравшихся представителей ремесленных гильдий, глав влиятельных семей, руководителей промышленного сектора и других государственных предприятий. Большинство лиц были ей знакомы: пожилые красноволосые хетай-ра, десятилетиями державшиеся на своих постах, так просто не желали передавать преемникам власть. Многие из них входили в городское собрание еще до рождения Лантеи. Девушка подумала о том, что именно с этими упрямыми старухами развернется нешуточное противостояние, как только она предложит вывести жителей Бархана на поверхность.

Матриарх, укрытая тончайшей черной вуалью, величественно и неспешно подплыла к центральному трону. За ней неотступно следовали две низенькие старухи-близнецы, которые придерживали длинный подол массивной зеленой мантии правительницы. Эти вечные сестры-прислужницы матриарха нянчились с Лантеей, когда она была еще ребенком. И девушка с усмешкой вспомнила, как делилась с ними своими секретами и мыслями, так как друзей ей не позволяли заводить. А няньки каждый раз послушно докладывали обо всем матери. Наверное, именно тогда Лантея поняла, что дворец душит ее.

Только после того, как правительница остановилась и повернулась лицом к народу, Мериона и Лантея с разных сторон зала последовали к своим местам. Они встали по обе стороны от матери, перед своими тронами. Толпа склонила головы, и все, как один, прижали к сердцу тыльную сторону кисти, выражая свое уважение и почтение правящей семье.

Матриарх откинула вуаль с лица, поправила очелье, украшенное длинными подвесками из цветного стекла, спадающими на грудь. Она опустилась на трон, и следом за ней дочери тоже сели на свои места. За троном Мерионы незримой тенью встал младший брат Манс, за спиной матриарха появился ее муж, Лантее же оставалось лишь жестом подозвать Ашарха, чтобы он занял место за ее плечом. За это девушка заслужила укоряющий взгляд от старшей сестры.

— Великая Матерь внимает нам и посылает свое благословение, — поставленным голосом начала традиционную речь правительница. — Сегодня мы все собрались здесь, чтобы слушать и говорить. Каждое слово пойдет во благо Бархана, так пусть же никто не будет молчать. Я, матриарх Третьего из пяти великих Барханов Гиселла Геркатен Анакорит, открываю восьмые общие городские слушания 2560 года от основания Гиртариона.

— Сегодня собранию предстоит обсудить несколько тем, — продолжала матриарх после одобрительных рукоплесканий собравшихся. — Но, по традиции я попрошу в первую очередь выступить просителей.

Потянулась длинная череда однообразных отчетов и прошений, которые Лантея всегда не любила выслушивать. Личный писец матриарха записывала каждое из них. Представители различных гильдий и учреждений просили деньги, жаловались друг на друга и пытались оправдать простои в производстве. Девушка отрешенно внимала им краем уха, пока очередной доклад не заставил Лантею вынырнуть из задумчивости.