Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

Следующие несколько переходов ничем не отличались от предыдущих. Хетай-ра начинали терять веру в то, из Диких тоннелей на самом деле существовал выход. Они шли уже достаточно долго, каждый день продолжая сбивать себе ноги в кровь в темноте, но за поворотом все не показывался долгожданный Первый Бархан. Перед сном бедные дети уже не могли так просто уснуть: у них болели животы, они плакали на весь лагерь. Да и многие взрослые плохо себя чувствовали, жалуясь лекарям на недомогание. Во всем были виноваты обезвоживание и недоедание, которые в конечном итоге повлекли за собой первых жертв: после одного из пробуждений в лагере обнаружили два тела, несколько жителей умерли во сне от истощения.

Над караваном царило настоящее отчаяние, сил становилось все меньше, и никто не знал, сколько это еще будет продолжаться. Единственный раз выжившим удалось найти одну небольшую пещеру, где стены оказались покрыты влагой, и на них росло совсем немного съедобной флоры. Оголодавшие хетай-ра, отталкивая друг друга, бросились на стены, руками сдирая мох и съедая его в сыром виде. Другие же лизали языками влажные стены, пытаясь хоть как-нибудь утолить жажду. Массовая борьба закончилась еще несколькими погибшими: кому-то пробили голову, другого мужчину оцарапали когтями по горлу, и он умер от кровопотери. Тела оставили в этой же пещере: искать виноватых было бессмысленно, ибо каждый немного, но приложил руку к их гибели.

После следующей ночи навсегда лежать на камнях остались уже восемь хетай-ра. В основном, это были старики, которые упорно шли с самого начала, но не смогли долго продержаться на такой жесткой диете, однако были среди умерших и дети. Выжившие уже не тешили себя никакой надеждой, они сильно замедлились, каждый передвигался держась в темноте за стенку. Многие жители оставались сидеть или лежать на полу тоннелей и больше не поднимались, а караван так и шел дальше. Аш, Манс и Лантея также были обессилены. Они старались держаться рядом, подбадривая друг друга и распределяя между собой крошечные кусочки сушеного мха, завалявшиеся в карманах. Они берегли воду до последнего, но и их фляги быстро опустели.

Когда полуживой единственный разведчик вернулся назад к каравану с криками ликования, что впереди Первый Бархан, то ему даже не сразу поверили. Хетай-ра долго пытались понять, не снится ли им это, но многие неожиданно сумели найти в себе последние крохи энергии, чтобы подняться, напрячься и сделать этот рывок. Несколько часов выжившие, шагающие дальше только благодаря свету надежды, неуверенно замерцавшему впереди, преодолевали последние километры.

И вот он, величественный Первый Бархан, наконец раскрыл свои объятья для пострадавших собратьев, неверяще выходивших из бесконечных тоннелей к толпе, встречающей их криками радости и слезами сопереживания.

Они дошли, проделали этот невероятно трудный путь. Теперь можно было и отдохнуть.

Глава двенадцатая. Совет Пяти Барханов

Потерпевших сразу же разместили в городе: обессиленных отнесли к лекарям, другим отвели места для отдыха в пустующих залах хозяйственного крыла дворца. Из Первого Бархана обратно в тоннели послали крупный отряд воинов, чтобы отыскать тех утративших надежду на спасение хетай-ра, которые совсем немного не дошли до выхода. Мериона пыталась распоряжаться помогающими солдатами, но достаточно быстро остатки ее энергии иссякли: матриарх выглядела ничуть не лучше своих подданных, ей так же требовались отдых и пища. Ее сестра, сама едва державшаяся на ногах, неотступно следовала за родственницей, уговаривая ее, наконец, закончить командовать и отправиться ко дворцу.

Лучше всех выглядел Ашарх: как ни странно, он чувствовал себя замечательно, более того, ему хватало сил, чтобы поддерживать Манса, который опирался на его плечо и в своей болезненной бледноте мог сравниться только с мраморной скульптурой.

— Мы оба не ели и не пили, как так получиется, что мне плохо, а ты замечательно? — юноше никак не давала покоя подобная несправедливость. За проведенное в Диких тоннелях время его познания в залмарском стали обширнее, поскольку практически ничем другим, кроме как разговорами на изучаемом языке, невозможно было заниматься в полной темноте.

— Не «получиется», а «получается», Манс. Почему ты никак не можешь запомнить глаголы, мы ведь почти три перехода их обсуждали? — устало вздохнул профессор, выискивая глазами в толпе Лантею. — Да где она там пропала?

— Ты нетерпеливый, — легко укорил собеседника юноша и повторил терзавший его вопрос. — Почему получается, что у меня нет сил, а ты полный сил?

— Когда я учился в академии, то часто голодал, потому что жил очень бедно. Иногда сутками пил только воду. Вот, наверное, единственная причина, — пожал плечами Аш, чуть не сбросив руку спутника. — А! Вон она идет вместе с Мерионой. Наконец!