Правители эпохи эллинизма

Но что, собственно, известно о личности юной Клеопатры? Своими женскими чарами она, должно быть, с юности притягивала к себе мужчин, если только верно известие, что Антоний был совершенно пленен ею, когда он в 55 г. вместе с Габинием появился в Александрии. Безусловной красавицей юная Клеопатра не была — это подтверждают ее изображения на монетах. Они рисуют нам хотя и правильное, но, скорее, характерное, чем красивое, лицо, с чрезмерно длинным, загнутым книзу носом, — лицо, свидетельствующее о силе и решительности. Во всяком случае, Клеопатра не сочла необходимым стилизовать свое изображение на монетах— она хотела быть такой, какой в действительности казалась людям своего времени. У Плутарха [Антоний, 27] можно прочитать по этому поводу следующее: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимою прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу (буквально — «оставлял свое жало»). Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любой лад — на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами она говорила через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами — эфиопами, троглодитами, евреями, арабами, сирийцами, мидянами, парфянами. Говорят, что она изучила и многие иные языки, тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского, а некоторые забыли и македонский». Плутарх, жизнь которого приходится на время Римской империи (приблизительно 46—127 гг. н. э.), очевидно, почерпнул эти данные из современного источника, возможно, например, у лейб-медика Клеопатры по имени Олимп. Впрочем, хорошо знал царицу и Кв. Деллий, друг Антония, а позднее друг Октавиана, Однако мы не знаем, оставил ли он какие-либо записи о ней.

При вступлении в управление Клеопатра столкнулась с крайне тяжелым положением в стране. Но она, вне всякого сомнения, обладала большим умом и потому знала, что благосостояние страны основывается прежде всего на трудоспособности местного населения, которую необходимо было снова активизировать. Главное внимание следовало обратить на должную обработку полей, но на пути решения этой задачи вставали большие трудности, вызванные, по крайней мере частично, слабыми разливами Нила (48 и 42 годы были отмечены исключительно низким уровнем воды). Клеопатра, безусловно, понимала эти задачи, однако к управлению страной она не испытывала особого желания. Ей было чуждо стремление трудиться во имя своего народа — этим должен был заниматься опекунский совет, назначенный ей в помощь отцом.

Главой правительства был тогда евнух Потин. Но и от него мало что можно было ожидать, потому что основная его задача состояла в том, чтобы ублажать римлян, выколачивавших из Египта огромные доходы. Свидетельством беспомощности правительства является папирусный документ^{81}, в котором содержится требование ко всем скупщикам зерновых и бобовых в Среднем Египте, чтобы они под страхом смерти все зерно и все бобовые везли только в Александрию, очевидно во избежание там голодных бунтов. Если грозились применять столь строгие наказания, то положение в стране действительно должно было быть безотрадным. Но ответственным за все был, как мы сказали, Потин. От юной царицы, которой было всего около 20 лет, трудно было ожидать более глубокого понимания необходимости непреклонной правительственной деятельности. Клеопатра и ее брат Птолемей XIII были правителями Египта лишь по форме: они фигурировали в заголовках документов, каждый в Египте знал этих правителей, но они не управляли, а наслаждались привилегиями своего почти божественного положения и расточали время в пустых дворцовых церемониях и празднествах.