Правители эпохи эллинизма

Деметрий вырос в Келенах в Великой Фригии. Город был столицей сатрапии его отца. Этот последний очень рано оцепил характер своего сына, который был блестяще одарен, особенно в области техники военного дела, обладал способностью быстрого восприятия и искусством внушать к себе любовь окружающих. То, что другие должны были добывать с трудом и большими усилиями, доставалось Деметрию в известной степени само собой. Не было поэтому ничего удивительного в том, что в душе молодого человека родилось чувство собственного превосходства над другими, и этим объясняется его беззаботность в военных и политических делах. Но даже после тяжких поражений, как это было после битвы при Газе (в 312 г.) или после битвы при Ипсе (301 г.), Деметрий всегда был в состоянии снова быстро воспрянуть духом — он был типичным сангвиником; угнетенное состояние удерживалось у него ненадолго, его преимущественным настроением была эйфория, часто спасавшая его в трудные минуты жизни.

На жизненном пути Деметрия пестрой чередой перемежались успехи и неудачи, и особенно примечательным было то, с какой легкостью он переносил эти жизненные перемены. До конца своих дней он оставался всегда одним и тем же, не внемлющим ничьим советам; даже удары судьбы не научили его ни предусмотрительности, ни благоразумию. Это верно прежде всего для второго периода его политической карьеры — с 301 до 283 г. Совсем иначе сложились годы до битвы при Ипсе. Тогда он всецело находился под влиянием своего отца Антигона, чья руководящая рука явственно ощущалась во всем, что сделал или же упустил Деметрий. Все это изменилось после битвы при Ипсе. Политическое развитие в последующие 20 лет не раз протекало вопреки планам Деметрия (если, конечно, вообще можно говорить о существовании у него каких-то настоящих планов). К этому времени большие эллинистические территориальные державы, основанные Лисимахом, Селевком и Птолемеем I, уже достаточно консолидировались, так что Деметрию не оставалось более никакого подходящего поля деятельности, — ситуация, которую всегда необходимо принимать во внимание при оценке всего, что осуществлял или оставлял неосуществленным Деметрий со времен Ипса. Мир изменился, претензии Антигона на единодержавие были окончательно погребены на поле битвы у Ипса. К тому же Деметрий не пользовался у других правителей репутацией падежного союзника: он был неуравновешен и изменчив, его политика отличалась непостоянством, его образ мыслей трудно было разгадать. Так он выглядел в глазах современников. Для них он был фактором беспокойства и непостоянства, на него нельзя было рассчитывать, он всем внушал чувство страха.

Вплоть до битвы при Ипсе, как уже было сказано, за действиями Деметрия нетрудно рассмотреть направляющую руку ого отца. И в этом нет ничего удивительного, ибо Антигон был единственной личностью, которая, по крайней мере издали, напоминала колоссальную фигуру Александра, остававшегося великим идеалом как для Деметрия, так и для Пирра. Деметрий пытался копировать Александра во всем и особенно во внешних проявлениях, например в характерном наклоне головы вправо, — манера, о которой всем хорошо было известно по знаменитым статуям Александра работы великого скульптора Лисиппа. Когда Деметрию было 22 или 23 года, отец доверил ему защиту очень важной для него Сирии. По нашему исчислению времени, это был 314 г. до н. э. Антигон был человеком предусмотрительным и осторожным: он приставил к сыну целый штаб военных советников, на чью верность он мог положиться; среди них были такие испытанные офицеры, как Пифон, Неарх, Андроник и Филипп. Из этих советников Неарх был еще со времен Александра хорошо известен как весьма сведущий в делах мореплавания.

Противником Антигона и Деметрия был сатрап Египта Птолемей I. После первоначальных столкновений на равнинах Киликии последовала битва при Газе (312 г.). Ход этого сражения хорошо известен нам прежде всего благодаря Диодору, опиравшемуся, по-видимому, на рассказ очевидца. Вероятно, это был Гиероним из Кардии, друг Эвмена, перешедший после смерти этого последнего (в 317/316 г.) на сторону Антигона и принятый им с большим почетом. Неудачный для Деметрия исход этой битвы был чрезвычайно тяжелым ударом для Антигона, — зато в большом выигрыше оказались Птолемей и бывший сатрап Вавилонии Селевк. Деметрий в этом сражении все поставил на карту, Однако натиск его слонов разбился о возведенные Птолемеем заграждения, и все до одного слоны были захвачены неприятелем. По рассказам об этой битве, складывается впечатление, что Деметрий все надежды возлагал на атаку слонов, которая, однако, полностью провалилась (см. выше, с. 68).