Правители эпохи эллинизма

Все это не помешало, Однако, Селевкиду двинуться вместе с войском в Македонию. Его побуждала к этому якобы тоска по старой родине. Однако это не могло быть единственным мотивом; ведь после смерти Лисимаха не только Фракия осталась без правителя, но и в Македонии не было больше царя. Селевк же чувствовал себя законным наследником Лисимаха — победа при Курупедиопе доставила ему законное право на земли Лисимаха в Европе. Этим правом он и хотел теперь воспользоваться. Но именно на этом пути в Европу царя постигла катастрофа. После переправы через Геллеспонт вблизи города Лисимахии Селевк неожиданно погиб от руки своего «друга и гостя» Птолемея Керавна. Время этого злодейского убийства определяют, согласно датировке клинописного источника, между 26 августа и 25 сентября 281 г., т. е. семь месяцев спустя после битвы при Курупедионе. Своему сыну и наследнику Антиоху I, которому он перед выступлением в Европу вручил наместничество над всей переднеазиатской империей, Селевк оставил гигантскую территорию, простиравшуюся от Геллеспонта почти до самой Индии, область, какую со времени Александра Великого никто еще не сосредоточивал в своих руках. Созданное Селевком государство могло быть сопоставимо лишь с империей Александра. Эта держава была родиной многих народов и племен, среди которых важнейшими были македоняне и иранцы. Казалось, что здесь еще раз нашла свое воплощение заветная идея Александра. Однако этому государству не хватало прародины — Македонии, и стремление присоединить к своей державе эту последнюю привело Селевка к гибели.

Новейшие исследователи без всяких споров признают величие достижений Селевка. Но был ли он обязан своими успехами удаче или своему характеру, на этот счет мнения, как это часто бывает, расходятся. Б. Г. Пибур много лет назад охарактеризовал Селевка как «истинного баловня судьбы, не проявившего себя ни героем, ни государственным деятелем», тогда как Я. Буркхардт назвал его «быть может, самым благородным среди ближайших диадохов Александра». В обоих суждениях есть что-то верное, но ни о каком «баловне судьбы» говорить не приходится, ибо, за что бы ни брался Селевк, он с энергией и осмотрительностью доводил до конца. Вспомним о его смелом возвращении в Вавилонию в 312 г., а также его поход в Верхние сатрапии до самых границ Индии! Припомним, наконец, его хорошо обдуманную стратегию в войнах против Антигона и Лисимаха. И если эти предприятия ему блестяще удавались, то отнести это надо, несомненно, на счет его выдающегося стратегического дарования, превосходно проявившегося в планировании и проведении операций. К этому надо добавить искусное обращение с людьми, признававшееся не только его ближайшими соратниками.

В лице Патрокла и Демодамаята он имел талантливых помощников, сделавших все от них зависящее, чтобы оправдать его ожидания. Равным образом и основание Селевком городов свидетельствует о высокой степени понимания и предусмотрительности, а его планы, направленные на обследование Каспийского моря, его намерение соорудить капал между Черным и Каспийским морями обнаруживают живой интерес к географическим и экономическим проектам, которые, Однако, смогли быть выполнены лишь частично.

Его дружелюбное отношение к людям проявлялось в принятии к своему двору разного рода изгнанников, по отношению к которым он всегда выказывал щедрость и благородство. Если ему и недоставало чего-нибудь, так это — критического суждения о людях, домогавшихся его расположения. За свое доверие к Птолемею Керавну ему пришлось расплатиться дорогой ценой. Правда, в своем стремлении к власти Селевк также не отступал перед насилием. Пример тому — убийство Пердикки. Однако в общем и целом он был свободен от проявлений жестокости и, вне всякого сомнения, старался быть справедливым и благожелательным правителем. К своим обязанностям царя он относился с полной ответственностью. Так, он часто жаловался на то, что ему приходится читать и писать невероятное количество писем.

Во многих отношениях Селевк предстает как второй Александр, и его не без основания называли в древности вторым основателем Македонской империи и победителем победителей^{21}. Это были высшие титулы славы. Они показывают, что Селевк, пожалуй, был бы способен еще раз объединить в одних руках державу Александра. Судьба отказала ему в достижении этой последней и высшей цели, и тем не менее итог его почти восьмидесятилетней жизни далеко выходит за обычные человеческие рамки. И нет никакого сомнения, что именно образ и пример Александра постоянно определяли цель и направление его стремлений.