Правители России. XX век

Об исключительном разнообразии задач, которые приходилось решать Молотову, в качестве главы Советского правительства, может свидетельствовать даже сам перечень ряда важнейших постановлений, принятых Совнаркомом СССР (совместно с ЦК ВКП(б)) с начала 30-х до конца 1940-х годов: «О мероприятиях по повышению урожайности» (1932), «О работе угольной промышленности Донбасса» (1932, 1937), «О работе железнодорожного транспорта» (1933), «О льготах колхозам нечерноземной полосы, поднимающим целину» (1934), «О мероприятиях по развитию Северного морского пути и северного хозяйства» (1934), «О работе комбайнеров и оплате комбайнеров в совхозах и МТС» (1935), «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» (1936), «Об улучшении строительного дела и об удешевлении строительства» (1936), «О строительстве Куйбышевского гидроузла на реке Волге и гидроузлов на реке Каме» (1937), «О развитии новых нефтяных районов» (1938), «О мероприятиях по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования и борьбе со злоупотреблением в этом деле», «Об изменении в политике заготовок и закупок сельскохозяйственных продуктов» (1940).

В декабре 1937 года после первых выборов в Верховный Совет СССР Вячеслав Михайлович был утвержден на посту главы правительства этим новым органом государственной власти. В газетах сообщалось: «Верховный Совет СССР, выражая волю всего народа, единодушно выразил доверие Совету народных комиссаров СССР и его председателю — Вячеславу Михайловичу Молотову. Политика Советского правительства как внешняя, так и внутренняя, направлена на укрепление мощи Родины и находит одобрение нашего народа».

Впрочем, деятельность Молотова на посту главы правительства заслужила отнюдь не только положительной оценки. Он был причастен к широкой кампании репрессий, достигшей своего пика в середине 30-х годов. Его резолюция стоит на многих документах, санкционировавших высшую меру наказания. Известно, правда, что Вячеслав Михайлович был против исполнения смертного приговора Каменеву и Зиновьеву, но вынужден был отступить.

Третьего мая 1939 года Молотов занял пост наркома иностранных дел СССР (после смещения М. М. Литвинова), оставшись председателем Совнаркома. Вскоре ему выпала на долю нелегкая миссия заключить дипломатические соглашения с фашистской Германией.

Накануне их заключения чуть было не произошло сенсационное англо-германское сближение на антисоветской основе. В июле 1939 года в Лондоне прошли секретные англо-германские переговоры под прикрытием конференции по китобойному промыслу. На них английская сторона предложила Германии, как свидетельствуют дипломатические источники, «далеко идущие планы англо-германского сотрудничества в целях открытия новых и эксплуатации существующих мировых рынков» и их раздела, включая разделы рынков Китая и Советского Союза. Британцы соглашались на превращение Восточной и Юго-Восточной Европы в сферу влияния Германии, вели дело к заключению пакта о невмешательстве.

Совсем скоро пакт Германия действительно заключила, но это был пакт о ненападении с Советским Союзом, подписанный 24 августа 1939 года в Москве В. М. Молотовым и министром иностранных дел Германии И. Риббентропом. Пакт был подписан сроком на 10 лет и имел секретный протокол к нему. Месяц спустя, 28 сентября 1939 года, Молотов подписал в Москве с Риббентропом советско-германский договор о дружбе и границах, имевший также секретные протоколы.

Широчайший международный резонанс получило выступление Молотова на пленарном заседании Внеочередной четвертой сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 года. Оно было посвящено обоснованию ратификации советско-германского пакта о ненападении.

В своем выступлении Молотов сделал упор на вынужденном характере заключения этого договора: «Решение о заключении договора о ненападении между СССР и Германией было принято после того, как военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу указанных непреодолимых разногласий. Поскольку эти переговоры показали, что на заключение пакта о взаимопомощи не г основания рассчитывать, мы не могли не поставить перед собою вопроса о других возможностях обеспечить мир и устранить угрозу войны между Германией и СССР».

Попытался Молотов и дать ответ критикам договора: «Теперь раздаются голоса, — сказал он, — в которых сквозит непонимание самых простых основ начавшегося улучшения политических отношений между Советским Союзом и Германией. Например, с наивным видом спрашивают: как Советский Союз мог пойти на улучшение политических отношений с государством фашистского типа? Разве это возможно? Но забывают при этом, что речь идет не о нашем отношении к внутренним порядкам другой страны, а о внешних отношениях между двумя государствами».