Правительница Д'Хары (СИ)

Томас прошел куда-то в середину зала, усаживаясь на колени точно так же, как и все другие, будто точно зная, что ему предстоит делать. На самом же деле, это было совершенно не так. Он заметил, что люди все прибывали, и среди них были уже не только гости дворца с их свитой, но и его постоянные жители: солдаты, воительницы в бурой коже, которых именовали морд-сит, дворцовая прислуга. Поток не иссякал уже несколько минут, но двери не закрывались ровно до того момента, пока в зал не вошли две последние женщины.

У одной из женщин, той, что была облачена в длинное белое платье, были невероятной длины и красоты волосы цвета воронова крыла, а глаза сверкали так, что юноша мог видеть их блеск даже со своего далекого места. Она шла рядом с высокой и стройной морд-сит, светлые волосы которой были заплетены в длинную косу, которая по длине ничуть не уступала волосам ее спутницы.

В груди у Томаса начала свой подъем буря. Эта темноволосая женщина была так прекрасна, что вряд ли могла вызвать неприятие у какого-либо мужчины — у любого мужчины! — но юноша едва удержался от того, чтобы сжать руки в кулаки для удержания концентрации. Перед ним была Мать-Исповедница, самая могущественная женщина Срединных Земель, и именно эта женщина вызывала в его душе самое настоящее смятение одним своим видом. Как это было возможно? Что такого она сделала ему в той, прошлой жизни, что сейчас одно ее появление ставило его в тупик? Он испытывал настолько смешанные чувства, что вряд ли мог дать им хоть какое-нибудь определение, но все же. Он ведь должен был ненавидеть ее, разве нет?

Он, не отрываясь, проследил за тем, как она плавно опустилась на колени перед всеми другими людьми, при этом находясь спиной к ним и игнорируя обращенные на нее взгляды. Ее морд-сит села где-то позади, но это ее движение вышло настолько резким, что люди вокруг невольно отпрянули.

После того, как мгновение в зале царила мертвая тишина, раздался ясный звон колокола. Только он известил о том, что наступил полдень, сотня голосов единовременно взвилась вверх, под самый потолок, вызывая внезапную дрожь где-то внутри Томаса. Он невольно согнулся под мощью этого многоголосья, и до него не сразу дошло, что именно говорят эти люди. Он был настолько поражен, что пока не мог найти в себе сил влиться в поток говорящих, будто в этом было что-то противоестественное.

 

Магистр Рал ведет нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

 

Томас огляделся вокруг, взглядом проходясь по опущенным головам людей вокруг, которые будто начали терять связь с внешним миром, монотонно вторя знакомым им словам.

Что же происходило? Он совершил над собой усилие, преодолев внезапное сопротивление, что возникло где-то в его грудной клетке, и его голос наконец присоединился к сотне других.

 

В сиянии славы твоей — наша сила.

В милосердии твоем — наше спасение.

В мудрости твоей — наше смирение.

 

Томас опустил голову, закрывая глаза.

 

Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

 

Его мысли начали очищаться под лавиной новых, но уже освоившихся на его губах слов. Они идеально подходили его мыслям, будто стыкуясь с каждым новым их потоком, и когда молитва начала повторяться на языках других людей, раз за разом не изменяя ни единого своего слова, Томасу казалось, что она занимала какие-то доли секунды, и каждое ее слово давалось с каждым разом все легче.

Он позволил себе на миг забыть обо всем и стать частью мира людей, с которыми он сидел бок о бок.

***

Мать-Исповедница ждала его у себя в покоях, так сказали юноше солдаты Первой Когорты.

Томас оказался немного удивлен этой новостью: интересно, она предпочитала знакомиться лично со всеми членами Совета перед тем, как допустить их к выполнению своих обязанностей? С одной стороны, он был польщен, с другой — немного обескуражен. Она была для него неразрешимой загадкой, и подобный визит ставил на карту слишком много, ведь он совершенно не знал, чего ожидать от нее, а тем более — на ее территории, в Народном Дворце. Да он же был беззащитнее ребенка!

С другой стороны, разве не об этой встрече он думал столько времени? Разве не ее ждал? Оставалось лишь надеть чистую, не потрепанную дорогой одежду и покинуть покои, позволив вести себя двум рослым д’харианцам.

Мать-Исповедница ждала его в небольшой комнате, скорее похожей на личный кабинет, нежели на зал для переговоров. Он был правильной квадратной формы, с небольшим столиком ближе ко входу, двумя креслами вокруг него и рядом внушительного размера окон, выходивших, очевидно, на запад. Томас в момент догадался, что кабинетик предназначался именно для таких встреч, и его расположение практически прямо в ее покоях объяснялось тем, что встречи такого масштаба не должны были требовать много времени.

Она стояла у одного из кресел, пронзительным и внимательным взглядом встречая Томаса. На некотором отдалении от нее стояла та самая морд-сит, своим взглядом вызывая нарастание напряжения внутри юноши.