Правительница Д'Хары (СИ)

— Но разве можно быть полностью уверенным в этом? — мужчина всплеснул руками в раздражении, говоря слишком непочтительно для живого, находившегося на грани Мира Мертвых. — Возможно, у нас нас не будет детей вовсе, и что же духи скажут на это? Что потребуют тогда?

Старший Рал печально улыбнулся, и Ричард вдруг остановился. Нехорошее предчувствие прорезало его сознание, и по коже, которая еще мгновение назад не чувствовала ничего, пробежали мурашки от острого взгляда, которым его одарила призрачная фигура.

— Она уже носит ребенка, о котором говорит пророчество, хотели вы того или нет. И, хоть ты и считаешь это невозможным, ребенок этот — мальчик.

В этот раз Ричарду не потребовалось и мгновение, чтобы осознать вес слов, сказанных ему отцом. Он развернулся, не в силах смотреть ему в глаза, разрываясь между двумя эмоциями: безграничной радостью и глубочайшей печалью. Он знал, что, если бы это произошло при других обстоятельствах, одна лишь новость о том, что он станет отцом, сделала бы его самым счастливым человеком на свете. Но почему все происходило так? Почему даже самую светлую радость должна была омрачить тень грядущей трагедии?

Его терзало множество вопросов, и каждый из них лишь раздувал бурю эмоций внутри него еще сильнее. Голос отца мягко, но требовательно вновь зазвучал позади него, чтобы скорее вернуть ему осознание реальности.

— Не отчаивайся, сын мой. Возможно, тебя утешит мысль, что ты не будешь первым, кто совершит подобную жертву.

Ричард горько усмехнулся в ответ на его слова. Его ли отцу об этом говорить? Какие жертвы приносил он во имя блага других людей, да и приносил ли когда-либо?

— Почему ты пришел именно сейчас? — Ричард задушил желание растерзать свою душу еще сильнее и потому сменил тему. У него было предчувствие, что Даркен Рал не скажет ему ничего, что могло бы им помочь, поэтому даже не стал спрашивать. — Мы уже нашли место, где находится храм. Что еще ты можешь сказать помимо того, что уже сказано?

— Ты многого не знаешь, Ричард. Храма Ветров уже давно нет в Мире Живых, поэтому никто, и даже ты или Сестра Тьмы Джеганя, не сможет его найти таким образом, — серым тоном осадил его Даркен Рал. — Раньше он находился на горе Киммермост неподалеку от Эйдиндрила, но сейчас эта его часть разрушена, и ты не найдешь в руинах ничего, что поможет тебе остановить эпидемию. Единственный путь — исполнить пророчество, и тогда Храм вновь откроет свои врата.

Ричард запустил пятерню в волосы, прикрыл глаза. Он не стал спрашивать, значили ли его слова, что эпидемия могла возобновиться — он уже догадался, что предчувствие не подвело его тогда, в Кельтоне. Мнимое выздоровление было лишь отсрочкой тысяч других смертей, и, скорее всего, было связано с выполнением части пророчества.

После всего услышанного Ричард чувствовал, что у него не осталось сил на борьбу. Он ощущал, как усталость окутывала его тело, и он постепенно лишался воли. Что мог он, Ричард, сделать тогда, когда даже духи отвернулись от него и Кэлен, выставив подобную цену?

Он был готов опустить руки.

Внезапно, ладонь старшего Рала невесомо, но все же ощутимо легла ему на плечо, разворачивая обратно. Ричард оказался лицом к лицу со своим отцом, которого потерял когда-то давно: с отцом, который все еще заботился о нем и даже любил его.

— Я пришел сюда, чтобы лично сказать тебе об этом, потому что знаю, насколько это сложно, — неожиданно для Ричарда сказал он, и мужчине даже захотелось поверить ему. — И я знаю, что не каждый смог бы совершить подобную жертву. Но Ричард, ты и Кэлен — далеко не обычные люди, и это обязывает вас к тому, что не смог бы никто другой.

Они замолчали на некоторое время. Плечи мужчины поникли, он будто уменьшился в росте.

— Это уничтожит ее, — в голосе Ричарда чувствовалась слишком ощутимая внутренняя мука.

— Так не позволь этому случиться, — отец сжал его плечо, будто таким образом мог передать ему часть своих сил, невзирая даже на то, что это прикосновение отдалось лишь как слабое давление. У него не было земного тела, потому в этом жесте не было никакой физической поддержки. Зато была духовная. — Не позволь горю уничтожить вас обоих, ведь если ты потеряешь ее, то станешь ничем не лучше меня.

Ричард увидел, как на его лице вдруг заиграла улыбка, настолько светлая, что вряд ли могла принадлежать нечестивцу, которым он был при жизни. Кто знает, может быть, их обоих действительно простили, и теперь он был добрым духом? Мужчина позволил себе надеяться на это.

Отец простер руки к нему, и Ричард сам не понял, как многолетняя пропасть между ними вдруг сошлась прямо под его ногами. Слабое, призрачное и неуловимое прикосновение отдалось теплом, пробежавшим под его кожей, и он не смог не ответить на его объятия. Он действительно скучал по своему отцу, хоть и старался задушить это чувство.

И сейчас, даже когда с ним рядом был лишь его бестелесный дух, Ричард впервые за долгое время почувствовал те детские легкость и беззаботность, что могли подарить лишь объятия любящего родителя.