Правительница Д'Хары (СИ)

Кэлен стояла в первом ряду в окружении солдат Первой Когорты, поникшими и погруженными в торжественное молчание, а по правую руку от нее стоял Натан. Позади них рядами выстроились практически все морд-сит Народного Дворца, лишь некоторые из которых остались на своих постах. Все они, без исключения, были облачены в наряд из белой кожи, этим лишний раз подтверждая свое отношение к этому событию.

Они говорили, что умереть за дом Ралов — это честь.

Исповедница подошла к могиле первая и, склонившись, взяла горсть слегка мокрой земли. Они находились на первом ярусе Дворца, на котором были практически все сады, за исключением разве что Сада Жизни. Здесь же, на этом же ярусе, были погребены все люди, верно служившие Магистру Ралу и желавшие быть преданными земле здесь, в Народном Дворце, а не на своей родине.

Горсть из маленькой ладони Кэлен, ничто по сравнению с уже созданной насыпью, стала первой. За Матерью Исповедницей последовал офицер Первой Когорты, заместитель капитана Мейфферта, за ним — другие солдаты, которые были младше по рангу.

Последними шли морд-сит. Телохранительницы никогда не скрывали своих споров с солдатами Когорты, постоянно решая, кто же из них лучше исполняет свои обязанности по защите лорда Рала, но в этом противостоянии не было настоящей злобы. Сегодня морд-сит выглядели такими же по-человечески неравнодушными, как и другие.

— Как жаль, что мы не встретились с этим ублюдком раньше них, — зло шепнула Бердина, бросая горсть земли. Кара лишь тихо и немногословно согласилась с ней.

Исповедница отошла в сторону, как можно дальше от других людей, чтобы заглушить чувство вины своим одиночеством. Она была виновата в этом больше всех, и как бы Кара, Бердина и даже Натан не пытались оправдать ее, она не слушала их. Вернее, не слышала. Почему она закрыла глаза на поведение этого юноши, позволив себе поддаться чему-то настолько иррациональному, как собственные чувства?

Кэлен взъерошила волосы, затем обхватила себя тонкими руками. Если раньше, только увидев тела тех солдат, она рассуждала не совсем здраво, и ее собственные чувства отошли на второй план, то теперь их глубина застала ее врасплох.

О Духи, почему она не смогла их уберечь?

Слезы начали застилать ее глаза, и она развернулась, покидая небольшую площадку и направляясь к себе в покои. Прошло уже достаточно времени, и своим уходом она не проявила неуважение перед погибшими по ее вине людьми. Обе морд-сит шли немного позади нее, непривычно молчаливые. Кэлен попросила их дать ей немного пространства, но остаться где-нибудь поблизости (скорее для их спокойствия, а не для ее).

Только она осталась в одиночестве, собственная вина начала изъедать ее изнутри. Она прислонилась к стене спиной и, закрыв глаза, старалась задушить крик, рвавшийся из ее горла.

Кэлен была зла. Она злилась на себя, на свою глупость, на Томаса, на свое доверие к нему. Именно в этот момент она чувствовала себя настолько бессильной, не способной защитить не то что других людей, но и даже себя саму, что это буквально разрывало ее на части.

Она прислонилась спиной к стене, обхватывая руками голову и откидывая ее назад, беспомощно хватая воздух ртом и стараясь успокоиться. Не получалось.

Сердце бешено стучало, а виски отдавались тупой болью.

Пройдет несколько минут, и она успокоится и снова станет Матерью-Исповедницей, безэмоциональной и стойкой перед лицом трудностей.

Но не сейчас.

Попадись Томас ей на глаза в этот момент, Кэлен бы не задала ему ни единого вопроса.

Она бы метнула в него кинжал. Без какого-либо сомнения.

***

Они, наконец, были в Народном Дворце. Ричард чувствовал облегчение, находясь в родных стенах, и, кажется, Никки тоже. Единственное, что пока не давало ему покоя — это то, что весь дворец был крайне пустынным, словно вымершим. Проходя по галереям, из окон которых было видно шпили здания, Ричард подметил, что флаги с гербом дома Ралов были опущены. Это могло значить лишь то, что во Дворце был траур, и этот факт тревожил его настолько, что это было практически невозможно передать словами.

К его счастью, они с Никки довольно скоро встретили одну из морд-сит, Линн. Ричард подметил, как дернулась Никки, увидев одну из телохранительниц Рала: конкретно с ней, он знал, колдунья была знакома. Не с лучшей стороны.

— Лорд Рал, — склонила она голову, искренне улыбаясь ему, но напрочь игнорируя Никки. — Вы наконец вернулись.

— Рад тебя видеть, Линн, — улыбнулся он в ответ, пусть и не так чистосердечно. Его мысли сейчас занимало совершенно другое, точнее, другая. Одна мысль о том, что приспущенные флаги могли как-то быть связаны с Кэлен, вызывала у него едва ли не приступ паники. Но он не позволял эмоциям взять верх над собой, хоть волнение и поднималось внутри него медленной удушающей волной. Он спросил прямо. — Где Мать-Исповедница?

— На заседании Совета, — эти слова заметно успокоили его. — Оно только началось, поэтому, думаю, вы еще можете туда успеть.

— Хорошо. Теперь скажи, что здесь случилось и почему флаги опущены? — задал Ричард второй вопрос, интересовавший его.