Правительница Д'Хары (СИ)

Была уже глубокая ночь, но Ричард совершенно не мог уснуть. Последние два дня утомили его настолько сильно, что усталость уже перешла в свою крайнюю форму, и та точка, в которой он должен был провалиться в сон, кажется, миновала еще полдня назад.

Кэлен же, наоборот, мирно спала, свернувшись калачиком справа от него. Она не говорила об этом вслух, но ее муж догадывался, что сейчас, когда он был рядом, ей стало спокойнее. Ее безмятежное лицо, во сне такое же благородное и безупречное в своей простой красоте, лишь подтверждало его мысли.

На его душе тоже становилось легче, когда она была рядом. Но в нынешних обстоятельствах Рал никак не мог заботиться только о Кэлен. Были и другие вещи — множество вещей — которые должны были волновать, и которые действительно волновали его.

Он поднялся с постели и натянул на себя расшитую золотом тунику и жилет поверх. Его однозначно беспокоило что-то кроме усталости, что-то, отдаленно напоминавшее тревогу. Несмотря на то, что этот день был самым радостным для него из всех, что ему довелось иметь в последние месяцы, непонятное предчувствие, появившееся ближе к ночи, продолжало бесцеремонно терзать его.

Уже подходя к двери, Ричард обернулся, окидывая взглядом спящую фигурку своей жены. Во сне она спрятала руку под одеяло, руководствуясь самым простым человеческим инстинктом — желанием сохранить себя в тепле, и мужчина на мгновение остановился. Он задержал свой взгляд на ней, наслаждаясь видом ее темных волос, разметавшихся по подушке, в которых играли слабые лучики луны. Только рядом с ней оказалось больше свободного места, она все же высунула вперед руку, видимо, даже во сне пытаясь найти его, Ричарда.

Улыбка заиграла на его губах абсолютно бесконтрольно, когда он вышел в коридор, притворяя за собой дверь.

Он прошелся вдоль двух длинных галерей, которые вместе образовывали половину кольца, которое представлял собой этот ярус дворца, и спустился на десяток этажей вниз, на начальный ярус. Рал вдруг подумал о том, как сложно было передвигаться здесь людям, у которых не было должной физической подготовке.

Поскольку уже было не так холодно, и даже ночью одной лишь жилетки для сохранения тепла было достаточно, он пошел в центральный сад, где любила находиться Кэлен во время своей болезни. Этот сад, окруженный стенами со всех сторон, с которых его можно было обозреть полностью даже летом, так уж были высажены в нем деревья, был самым большим во Дворце, и своей площадью мог тягаться разве что с Садом Жизни.

Ему и самому нравилось здесь. Еще в детстве он любил прибегать сюда с Беном, который на тот момент был для него лучшим другом, но еще не начальником его личной охраны, а он сам был лишь наследником своего отца, а не полноправным Магистром.

В этом месте витал дух всех дорогих ему людей. Здесь, именно здесь, проходили не только все традиционные праздники, будь то день весеннего или осеннего равноденствия, день летнего солнцестояния, когда вся Д’Хара возносила хвалу Создателю за его победу над Владетелем, за воцарение его света во всем Новом Мире, но и семейные — те, что принадлежали лишь маленькому Ричарду и его семье, самым дорогим для него людям.

Самые яркие его воспоминания о матери — это воспоминания отсюда, из этого сада. Здесь она была настоящая, открытая, и ей не было нужды скрывать свои эмоции перед другими знатными лордами и леди, которые попросту не присутствовали на торжествах их семьи. Он помнил ее смех, яркий и кристально чистый, помнил улыбку отца, когда он смотрел на свою жену и на своего единственного сына.

Пятнадцать лет… не меньше пятнадцати лет это место было лишь призраком самого себя, и Ричард не знал, когда он сможет изменить это. Когда в Д’Харе снова воцарится торжество?

Он огляделся вокруг и вдруг поднял голову наверх, смотря на небо над головой. Стены убивали ощущение его безграничности, но все же давали возможность насладиться им, будучи в полной безопасности.

Это темное полотно, усыпанное звездами, невольно наталкивало на мысли о вещах, которые не знают начала или конца, как и оно само. И он думал.

Он вспомнил то нечто, что было над его головой там, в Храме Ветров. Это был словно не газ, а какая-то текучая масса, но все же это было небо, то же самое небо.

Сколько веков войны оно видело? Сколько смертей? Оно видело землю, которая тысячелетиями пожинала тех, кого сама и породила, оно видело потоки крови, потоки предательств. Разве оно, небо, не должно было обрушиться на голову людям, творившим это, если в мире действительно есть высшая сила, противостоящая злу?

Ричард опустил голову, и его взгляд тупо и безвольно уперся в землю, пока что холодную и бесплодную, не готовую дать всходы новой жизни. Быть может, это и было то, что волновало его? Что он скоро и сам станет этим злом, ведущим людей на смерть?

Силы Нового Мира не могли сравниться с силами Джеганя даже при условии, что в коалиции не окажется предателей. Но ведь это было не так! Они уже были преданы Андеритом, и, кто знает, что ждало их дальше?